Год нашей любви - Сарина Боуэн (2014)

Мне потребовалась минута, чтобы вновь обрести дар речи. Я была слишком занята, оценивая его рост и волнистость каштановых волос. У него были те же полные губы, что и у Хартли, и тот же безупречный нос. Только глаза оказались другими. У этого человека они были голубыми и совсем не такими теплыми, как у Хартли.

– Вы не знаете, где он? – тихо спросил незнакомец.

Я кивнула, обретая голос:

– Дайте мне секунду. Никуда не уходите.

Когда я открыла дверь в свою комнату и снова вошла, Хартли спросил:

– Уже соскучилась, красотка? – Потом он увидел мое лицо. – Что-то случилось?

Закрыв дверь, я опустилась на диван, шепча:

– В коридоре твой отец.

Его глаза расширились, он явно был потрясен.

– Ты уверена?

– Абсолютно.

Хартли соскочил с дивана.

– Вот дерьмо. Он там прямо сейчас?

– Ты получил ответ на свое письмо?

Он покачал головой:

– Надо же. То есть это он и есть? – Хартли пожал плечами. – Может, так даже лучше – не надо ничего предварительно обдумывать.

Он шумно выдохнул. Затем осмотрел себя, произведя быструю оценку. На нем были джинсы, футболка «Ред сокс» и ярко-оранжевые кроссовки.

– Ты великолепен, Хартли, – прошептала я. – И пока ты не попросил меня этого не делать, я открою дверь прямо сейчас. Ты можешь поговорить с ним у меня, хорошо?

Хартли оглядел мою комнату так, как будто видел ее в первый раз. Потом снова кивнул. Возможно, как и я, он прикинул и решил, что моя уютная общая комната станет более подходящим местом для встречи, чем его неубранная спальня. Я увидела, как он сделал глубокий вдох. Потом я повернула ручку двери, и Хартли широко распахнул ее для меня. Шепнув ему на ухо: «Я тебя очень люблю», – я повернулась, чтобы выйти, но он схватил меня за руку. Отец моего любимого смотрел прямо на нас, но это не помешало Хартли чмокнуть меня в лоб, прежде чем отпустить.

Я бросила еще один взгляд на человека, который приехал увидеть Хартли. Он с ошарашенным видом уставился на сына, щеки его пылали.

– Почему бы вам не зайти? – донесся до меня голос Хартли, перед тем как я открыла дверь на улицу и покинула Макгеррин.

Хартли

Бесконечно долгую минуту мы оба не говорили ни слова. Он сел на диван Кори, а я принес стул из комнаты Даны и устроился напротив. Я видел его фото в Интернете много раз, но в реальности все оказалось по-другому. Я никогда не думал, что буду дышать тем же воздухом, что и этот человек, поэтому справиться с потрясением было чертовски трудно.

Видимо, для него это тоже было непросто, так что мы молча глазели друг на друга некоторое время.

– Адам… – наконец выдавил он. Потом прокашлялся и продолжил: – Пожалуйста, прости меня. Я знаю, что извиняться до абсурдного поздно, и не надеюсь, что ты поймешь. Но я все равно хочу, чтобы ты меня выслушал.

Все, что я смог сделать в тот момент, – это постараться спокойно кивнуть. Теперь, когда он сидел прямо здесь, на диване напротив, злые вопросы забурлили в моей голове. Как ты мог? Ты хоть представляешь, как тяжело пришлось пахать моей матери? Ты вообще имеешь хоть какое-то представление, сколько ребят насмехалось надо мной? А мы еще защищали тебя – сам не знаю зачем.

Но нет, если я открою рот, это будет равноценно прорыву плотины. Так что я лишь сидел молча, проглатывая горечь. Мне было очень стыдно это признать, но в глубине души я все еще хотел произвести на него приятное впечатление. Знаю, я был жалок, но спустя все эти годы я все еще надеялся понравиться ему.

Он нервно постукивал пальцами по бедру, обтянутому джинсами. Они были насыщенного, благородного, дорогого цвета – из тех, что выбрала бы Стейша. Вдобавок на нем были шикарные черные туфли и пиджак, стоивший примерно столько же, сколько автомобиль моей матери.

– Так вот, я развожусь, – сказал он внезапно.

– Я видел заголовки, – ответил я.