Милое дитя - Роми Хаусманн (2021)

Спросила по глупости – или просто от усталости, и еще не вполне соображала, поскольку проснулась в тот самый момент, когда Кирстен ввалилась в прихожую. Потому что спала, как и весь остальной мир, пока Кирстен насиловали на заднем дворе.

Она повернула ко мне бледное, чужое лицо и сказала:

– Потому что в тот момент я была мертва. У меня не было тела. Не было рук, чтобы отбиваться от него. Не было ног, чтобы пнуть его между ног. И разум был где-то далеко.

Я рассчитывала на нечто подобное, Лена. Готова была умереть под его тяжестью и лишь надеялась, что это продлится не слишком долго. И все-таки я храбрилась, сжала кулаки и выпрямила спину, хоть она и болела после побоев, полученных в тот день от твоего мужа. Я выпятила подбородок и посмотрела ему в глаза. Думала о Кирстен, которая пережила собственную смерть. Такой она была сильной. И я готовилась к тому же. Он мог овладеть моим телом, но моим разумом – никогда.

– Что ж, – бросила я в приступе дерзости и неповиновения. – Скорее покончим с этим.

Знаешь, Лена, я буквально видела, как распалось его лицо. Как оно лишилось своих черт, всей своей структуры, и ему потребовалось время, чтобы вновь собрать все воедино. Я застала его врасплох. У него дернулся левый глаз, и в натянутой улыбке не было уверенности. Но пока что он был сильнее меня. Он был из тех, кто не привык шутить. Он был Богом, а я – червем. И он должен был доказать это. Он схватил меня за руку и поволок по коридору, обратно в ванную.

– Ты ходишь в туалет в семь часов утром, затем в двенадцать тридцать, в семнадцать и в двадцать часов, – повторил он, доставая из кармана ключ. – Сейчас двадцать часов.

Я видела, что у него дрожали пальцы. Едва заметно, но все-таки дрожали. Это был благодатный миг, Лена.

Он отомкнул замок. Я вошла в ванную и развернулась в ожидании, что он прикроет за мной дверь. Мне не приходило в голову, что может быть как-то иначе, после того как он позволил детям уединиться в туалете.

– Вперед, – сказал он и кивнул на подобие унитаза.

Я повернула голову в направлении его взгляда. Это должно было стать тестом, испытанием силы – в отплату за тот благодатный миг, которым он меня наградил.

– Давай же.

Я вновь развернулась к нему. Твой муж стоял в дверном проеме. Вид – беззаботный до омерзения, левая рука упирается в косяк, и на лице вновь уверенная улыбка.

– Нет, – сказала я.

– Иди в туалет, Лена.

Я поджала губы и медленно помотала головой.

– Это твое время на посещение туалета.

– Тогда выйди. Не стану при тебе справлять нужду.

– Станешь, Лена. Ты станешь делать все, что я тебе скажу.

Он сделал шаг в мою сторону. Я вскинула руки и просипела:

– Подожди. Прости. Прости меня.

Собиралась быть сильной, бороться, и все в таком духе. Но я не могла допустить, чтобы он поколотил меня второй раз за день. Он застыл на месте и смерил меня недоверчивым взглядом.

– Я… не хочу.

Никакого движения – он просто стоял и смотрел. Я пыталась выдержать его взгляд.

– Я сказал, ты ходишь в туалет в семь часов утром, затем в двенадцать тридцать, в семнадцать и в двадцать часов.

Я опустила руки и торопливо закивала.

– Знаю. Запомнила. В семь часов утром, затем в двенадцать тридцать, в семнадцать и в двадцать часов. Но сейчас не хочу. – Я почувствовала, как мои губы раздвигаются в подобии улыбки. И повторила: – Не хочу. Можем сразу отправляться в кровать.

Все произошло так быстро, что я не успела отшагнуть назад, вскинуть руки, сделать вдох или хотя бы моргнуть.

Хочешь знать, Лена? Хочешь знать, как поступает твой муж с теми, кто отказывается справлять нужду перед ним? Как знать, может, и с тобой это бывало?