Гринвич-парк - Кэтрин Фолкнер (2021)

Когда Вилмош возвращается из подвала, я отмечаю, что он с ног до головы в пыли и хмурится в задумчивости.

— Ну, что скажете?

Он качает головой.

— Либо воды перелили в раствор, либо с маркой бетона ошиблись. Но… не знаю. Вообще-то, не похоже. — Он чешет голову. — Можно я приведу еще одного человека, чтобы он тоже посмотрел?

— Конечно, — отвечаю я. — Срочности никакой нет.

— Ладно, — кивает Вилмош, — тогда я приду завтра. Вам уже лучше?

Я поднимаю глаза на него, натужно улыбаюсь.

— Гораздо лучше, правда. — Я встаю со стула, включаю чайник. — Пожалуй, выпью чаю с ромашкой и постараюсь немного поспать.

— Тогда ладно. — Его губы раздвигаются в неуверенной улыбке. — Там пятно. — Он показывает на свой лоб, потом — на мой. — Я боялся, что вы головой ударились.

Чайник закипает и отключается. Клубится пар, заслоняя от меня Вилмоша. Окна запотевают. Я в недоумении смотрю на него.

— Вы про что? Какое пятно?

— Там, — указывает Вилмош в сторону двери в подвал. В его взгляде появляется недовольство. — Сами идите и взгляните.

Кэти

В этой части Кембриджа я никогда не бывала. Здесь раскинулся новый жилой массив с домиками, похожими на кроличьи клетки, и идеально ухоженными газонами. Свой автомобиль я оставляю за углом: знаю, что в таких местечках любая машина вызывает любопытство. И все равно, хоть теперь я и на своих двоих, на меня обращают внимание: замечаю, как на окнах колышутся светлые тюлевые занавески.

Над головой низко нависает хмурое небо, безбрежное и серое, как болото. Дует ледяной ветер. В одном из палисадников скрипит натянутая бельевая веревка. Дома все одинаковые, и я не сразу нахожу тот, что нужен мне. Он стоит почти в самом конце глухого переулка. Я нажимаю кнопку звонка. Его неестественно веселая трель прорезает зимнюю тишь. Вижу за стеклом какое-то движение.

Дверь отворяется, и вот он передо мной — потрепанный жизнью мужчина, невысокий и щуплый, как жокей. Мужчина с пресс-конференции.

— Спасибо, что согласились встретиться со мной, — говорю я. В ответ он просто кивает и отступает в сторону, пропуская меня в дом.

Ведет в зимний сад в задней части дома. Здесь холодно. Ветер со свистом врезается в пластиковую обшивку с внешней стороны. На заднем дворе проржавевшая жаровня, наполовину прикрытая от дождя брезентом. Такое впечатление, что ее не использовали много лет. Рядом — пластмассовый шест с мячом на веревке; к сараю, что стоит в дальнем конце, прислонены две сломанные ракетки.

Я не сказала Хелен, что еду сюда. Если честно, я и сама от себя этого не ожидала. Планировала пробежаться по пустоши, побродить по Хампстеду, найти новую книжку, в свое удовольствие провести выходной. А вместо этого оказалась в своей машине, снова ехала по Арчуэй-роуд, пронеслась под мостом и помчалась в Кембридж, слушая все тот же альбом.

Журналистам запретили с ним общаться. Только на пресс-конференциях, никаких визитов домой. Он находится под опекой сотрудников по связям с родными[19]. Связавшись с ним по телефону, я нарушила правила. Но мне необходимо побеседовать с ним. Возможно, ему известно, почему Рейчел крутилась вокруг нас, какую цель преследовала. Должна же быть причина. Не исключено, что он располагает информацией, которая может помочь Чарли.

Другие варианты я старалась не рассматривать. А ведь велика вероятность, что ему известно нечто нелестное для Чарли, то, что бросит на него еще более зловещую тень.

Джон приносит мне кофе. Я потягиваю его с благодарностью, хотя молока в нем больше, чем я люблю, а кофейные гранулы не до конца растворились — плавают на поверхности, подобно крошечным бурым муравьям.

Я показываю на фотографию в большой серебряной рамке, по низу которой выгравировано «СЕМЬЯ». На снимке Джон с крашеной блондинкой и двумя маленькими девочками.

— Чудесное фото. Которая из них Рейчел?