О дружбе - Лидия Денворт (2022)

Неслучайно маленькие дети, когда их просят что-то сказать о дружбе, думают прежде всего об игре. Дети заняты игрой бóльшую часть своего времени. При этом в интересах развития они и должны бóльшую часть своего времени посвящать игре. «Игра – это глубинный биологический процесс, – писал психиатр Стюарт Браун, который бóльшую часть своей профессиональной жизни посвятил попыткам убедить мир всерьез отнестись к игре. – Игра появилась много миллионов лет назад у многих животных; именно склонность к игре и умение играть повышали шансы на выживание. Игра формирует мозг, делает животное умнее и приспособленнее. У высших животных игра способствует возникновению эмпатии и делает возможным создание сложно устроенных социальных групп. Для нас игра составляет основу и фундамент творчества и созидания»[171].

И не только для нас. Собаки возят тележки и носят мячики. Кошки возятся и охотятся друг за другом. Детеныши шимпанзе борются и щекочут друг друга. Оленята устраивают шуточные скачки. Играют даже крысы. Нейрофизиолог Яак Панксепп с помощью детектора для обнаружения летучих мышей начал регистрировать ультразвуковые «восклицания» крыс, которые он обозначил как смех, а затем научился искусственно вызывать этот смех, щекоча своих крыс. «Поглядите! Это было похоже на игровую площадку», – писал он[172]. Эдвард Уилсон убежден, что муравьи в своих муравейниках играют в войну. В книге «Игра» Браун описывает, как наблюдал в лесной глуши игру двух молодых бурых медведей[173].

«Медведи заходили на речные перекаты, плескались в чистых отмелях, делали круги и пируэты, а потом встали на задние лапы и оперлись друг на друга в объятии танца. Порой они делали паузу, смотрели на воду, а потом, словно по мановению дирижера, снова напирали друг на друга – носом к носу, головой к голове, телом к телу, лапой к лапе, являя собой живой пример медвежьей игры. Как будто они вдохнули неземной дымки, полной радости, и эта радость ударила им в голову»[174].

Эти два медведя жили на Аляске, где Браун наблюдал за работой психолога Боба Фейгена, одного из первых ученых, понявших ценность изучения игр животных. Фейген обнаружил, что медведи, игравшие больше других, жили дольше всех. «Я уверен, что игра учит молодых животных верным суждениям об окружающем мире, – говорил Фейген Брауну. – Например, борьба может научить медведя, когда он может доверять другому медведю, а когда – если дело принимает серьезный оборот – надо всерьез защищаться или бежать. Игра – это имитация, репетиция настоящего вызова, подготовка к превратностям жизни, репетиция в условиях, когда речь не идет о жизни и смерти»[175].

Даже наблюдая поведение медведей, мы обычно интуитивно распознаем игру, когда становимся ее свидетелями. Но для того чтобы что-то изучать, ученым приходится каким-то образом определять наблюдаемое явление и измерять его. Так, несмотря на то что существуют некоторые расхождения в определении игры, большинство ученых сходятся в нескольких важных пунктах. Игровое поведение напоминает серьезное взрослое поведение, но демонстрируют его, как правило, молодые животные, или движения в игре преувеличены, нарочито неловки или изменены еще каким-либо образом. Игра не служит непосредственно цели выживания, является произвольным актом и доставляет ее участникам удовольствие. Игра возможна также только при условии, что животное не испытывает стресс и ему больше нечем заняться. Другими словами, игра – это развлечение ради удовольствия[176].