О дружбе - Лидия Денворт (2022)

Но почему эта, казалось бы, праздная и ненужная деятельность столь вездесуща? Дело в том, что игра ни в коем случае не является ненужной. Она жизненно необходима. Один тот факт, что мы наблюдаем ее у столь многих видов – подобно другим типам социального поведения, рассмотренным в этой книге, – говорит нам, что игра служит большой и высокой цели. Об этом же свидетельствует и другой факт – что игра доставляет удовольствие. Мозг устроен так, что заставляет нас любить вещи, полезные для нас. «Мы запрограммированы любить те виды деятельности, которые помогают нашему выживанию», – пишет Браун. Эти виды деятельности приводят к высвобождению дофамина – сигнального вещества, которое синтезируется в области мозга, называемой черной субстанцией, и в вентральной области покрышки. В цепной реакции дофамин способствует высвобождению других веществ, которые вызывают у нас хорошее самочувствие: норадреналина и адреналина. Главный гормон стресса, кортизол, в этой ситуации не высвобождается, концентрация его не изменяется, он молчит. Если игра вызывает реакцию стресса, то это значит, что вы играете неправильно.

На самом деле животных, в отличие от людей, очень трудно лишить возможности играть. Если, однако, вам это удастся, то животное станет агрессивным. У людей отказ от игр или отклонения в игровом поведении у детей часто являются признаками неврологического заболевания или какого-либо расстройства, например психопатии. Уже на ранних этапах своих исследований игры Браун начал собирать у своих пациентов «игровой анамнез». Он провел опрос среди заключенных-смертников в Техасе в попытке выяснить, как они развлекали себя в детстве, и выяснил, что они не развлекались. В детстве эти люди были лишены игр.

Панксепп, обнаруживший игры у крыс, назвал игру одной из семи первичных эмоций. «Игра – это мозговой процесс, который доставляет удовольствие, улучшает самочувствие, позволяет одному животному полнее объединиться с другим животным. Если вы поймете радость игры, то, думаю, вы постигнете основы природы радости вообще, – сказал он в интервью журналу Discover. – Игра – это вовлечение в отношения, напоминающие привязанность, в которые вы вступаете с незнакомыми (чужими) людьми, что вам придется не раз делать в дальнейшей жизни»[177].

Еще одна важная веха в исследовании игры – открытие нейрофизиолога Мэриэн Даймонд. В шестидесятые годы, работая в Калифорнийском университете в Беркли, Даймонд изучала поведение крыс. Для того чтобы выяснить, какая окружающая среда в раннем детстве крыс является для них самой здоровой, она поставила эксперимент, в ходе которого одни крысята росли в клетках, заполненных игрушками, и в компании других крыс, а другие – в пустых клетках, получая только тот минимум ухода, который необходим для физического выживания. Крысы, росшие в «обогащенной среде» (как называла эти условия сама Даймонд), были сообразительнее, обладали более крупным и более эффективным мозгом. Доступность игры стимулировала развитие головного мозга. И дело было не только в игрушках. «Сочетание игрушек и друзей, как было нами установлено с самого начала, является важнейшим признаком „обогащенной среды“», – отмечала впоследствии Даймонд[178].

Итак, ясно, что игра очень и очень важна. Она позволяет молодым животным обучаться без стрессов. Она побуждает к исследовательскому поведению. Игра совершенствует самоконтроль – как физический, так и эмоциональный. Игра – это практическое освоение вещей, которые понадобятся в дальнейшей, взрослой, жизни. Именно поэтому игры многих животных живо напоминают такие более серьезные взрослые занятия, как охота или борьба (вспомните о котятах, треплющих клубок шерсти или… мышку). И именно поэтому дети, вовлеченные в игру, часто изображают взрослых (домохозяек, полицейских и грабителей) или – увы! – играют в войну.