О дружбе - Лидия Денворт (2022)

Но как изменяется этот ответ по мере того, как дети становятся старше? Именно это решила узнать Дилан Ги, работающая ныне в Йельском университете. Предмет ее исследования – созревание нейронных сетей мозга. Как выяснила Дилан, пубертат – это поворотный, решающий период в становлении умения справляться со стрессом. До десятилетнего возраста матерям удается уменьшить активность миндалины детей, стимулируя деятельность префронтальной коры в их мозгу, что позволяет подавлять реакцию на стресс. У подростков в возрасте от одиннадцати до семнадцати лет присутствие мамы уже не приводило к такому же чуду[203]. Мозг подростка продолжает бурно реагировать на стресс. Есть, однако, и в этом положительная сторона, так как у подростка необходимые для регулирования стресса нейронные цепи – сеть, связывающая миндалину с префронтальной корой, – развиты полнее и подростки уже находятся на пути к зрелой реакции на стресс. Ги и ее коллеги утверждают, что реакции на стресс связаны с определенными сенситивными периодами, как, например, развитие зрения, слуха и речи. Эти реакции могут модифицироваться опытом, когда дети еще малы. При правильном подходе родителей к воспитанию позитивные эффекты социальной буферизации могут запечатлеться в детском мозге. Если же такой отпечаток отсутствует, то мозг не сможет научиться успокаиваться самостоятельно.

Представляется логичным, что, когда родители перестают служить социальным буфером, эту роль берут на себя друзья, ведь они так важны для подростков. В одном исследовании, проведенном в 2011 году, именно это и было показано на детях в возрасте одиннадцати-двенадцати лет. Ученые регулярно записывали, как дети себя чувствовали и как относились к переживаемым в течение дня событиям, и одновременно регистрировали, с кем испытуемые находились в это время. Помимо этого, в те же моменты измерялся уровень кортизола в крови. Если на фоне переживаний рядом находился лучший друг, то уровень кортизола был ниже, а ощущение собственной ценности – выше[204].

Однако дальше, по мере взросления, ситуация у подростков усложняется еще больше. Ученые Миннесотского университета подвергали стрессовым воздействиям подростков в возрасте пятнадцати-шестнадцати лет, используя ту же лабораторную методику – то есть публичное выступление и решение математической задачи. В этой ситуации присутствие друзей не только не облегчало положение, но и делало его хуже. Уровень кортизола неизменно повышался[205]. Поначалу это сильно удивило ученых. «Мы были обескуражены… но потом задумались и поняли, в чем дело», – говорит Меган Гуннар, ведущий исследователь и специалист в области социальной буферизации. Она поняла, что постановка самого эксперимента повышала уровень социальной оценки, потому что речь, которую произносил испытуемый, была на тему «Почему ты хочешь быть моим другом». «Таким образом, друг сидит в аудитории как бы для того, чтобы помочь тебе поставить себе оценку. Бог мой! – восклицает Гуннар, понимая все задним числом. – Не знаю, возможно, если бы публичная речь была о другом, то друг и смог бы послужить буфером. Мы знаем только, что друзья не обязательно служат буфером в тех ситуациях, где в такой роли могут выступить родители».

Гуннар полагает, что дальнейшие исследования позволят пролить свет на этот феномен. «До наступления пубертата родители действительно служат нам физиологической опорой, – объясняет она, – но потом все меняется. Родители продолжают поддерживать нас и в подростковом возрасте, но на гипоталамус они уже не влияют. Они изгнаны из организма подростка».

Однажды за ужином я поделилась этими результатами с моими младшими сыновьями, Мэттью и Алексом. Им тогда было шестнадцать и четырнадцать лет, и эти результаты их нисколько не удивили.

– Конечно, – заметил Алекс, – кто же захочет глупо выглядеть перед друзьями?

Мэттью добавил:

– И не имеет значения, насколько хорош друг.