Траектория полета - Карен Уайт (2019)

– Я всегда говорила, что зеленый – ее цвет, – заметила Джорджия.

В душе у Мейси начала разгораться борьба между злостью и благодарностью.

Лайл подтянул шезлонг и сел рядом с дедушкой.

– Привет, Нед. Рад, что тебе уже лучше.

Дедушка оставался безучастным. Он смотрел на Лайла, словно не помнил, кто он такой.

– Рики сейчас очень занят, поэтому попросил меня задать тебе несколько вопросов о грузовике. Неофициально, конечно, на тот случай, если кто-нибудь спросит. Как ты, готов поговорить?

Дедушка издал горловой звук, его рука задвигалась быстрее, теребя ткань старых джинсов.

Джорджия сжала его левую руку, успокаивая. Правая рука беспомощно лежала ладонью вверх на колене.

– Он может кивать или качать головой, – пояснила Мейси. – И постепенно заново овладевает речью. Дедушка, ты можешь ответить на несколько вопросов?

Его глаза метнулись к Джорджии. Мейси не была уверена, что он ее услышал и понял, но увидела в его глазах что-то похожее на страх. Она уже хотела сказать Лайлу, что не стоит тревожить дедушку, однако Джорджия перехватила ее взгляд и покачала головой. Сестра всегда лучше умела принимать неприятности лицом к лицу, любые мысли о последствиях откладывая на потом. Может, потому, что старшая. Или просто потому, что она – Джорджия.

– Вопросы могут показаться немного странными, но я должен спросить, – продолжал Лайл. – Ты бывал когда-нибудь во Франции, Нед? Например, во время войны?

Пару секунд дед не двигался, затем помотал головой.

– Он служил на Тихом океане, Лайл. Сражался с японцами. И мне кажется, он сейчас не в состоянии…

– Ты говоришь по-французски? – Лайл задал новый вопрос.

Вот, наверное, почему, они с Джорджией так ладят, подумала Мейси. Оба так безжалостны, чувства других их мало волнуют.

Дед заморгал, как будто не понял вопроса. Он опять издал горлом невнятный звук и покачал головой. Мейси протянула ему стакан воды. Дедушка пил медленно и долго. Они терпеливо ждали.

Лайл откинулся на спинку шезлонга, словно вел дружескую беседу, но Мейси заметила, как напряглись его плечи, как он нервно качает ногой.

– Удачно, что я живу сейчас у родителей. – Он взглянул на Мейси, и ей пришлось напомнить себе, почему она решила с ним расстаться. – Помнишь своего старого приятеля Джина Сойерса? Он мой дедушка. Я слышал, вы дружили в старшей школе – оба играли в футбольной команде. Я знаю, что вы пошли служить вместе в 1942 году, сразу после Перл-Харбора.

Дедушка медленно кивнул, его взгляд сосредоточился на равнине за пасекой. Две чайки кричали среди кучевых облаков, обещающих хорошую погоду. Дедушкина рука сжалась на подлокотнике шезлонга, коричневые пятна ярче проступили на бледной коже.

– Он говорит, что давно тебя не видел, с тех пор, как перестал водить машину. Короче, он пере-ехал к моим родителям пару лет назад – после того, как бабушка умерла. Он мало спит, и мы болтаем до поздней ночи, сидя на крыльце, попивая пивко. Дед прожил здесь всю жизнь и помнит все – каждый ураган, каждое наводнение. Даже каждого короля и королеву Фестиваля морепродуктов.

Лайл усмехнулся, однако его глаза оставались серьезными.

– Он помнит твоего отца. Рассказывал мне про его лесопилку, и каким успешным он был благодаря своей честности и искренности. И он говорит, ты делаешь ему честь. Еще он помнит, как твой отец отправил тебя в путешествие по Европе после выпуска из школы. Он помнит это потому, что большинство ваших школьных приятелей либо ходили в море за рыбой, либо собирали устриц, а над тобой смеялись.

Дед задвигал челюстью. Он открывал и закрывал рот, издавая невнятные звуки, похожие на шуршание гравия.

Мейси снова протянула ему воду.

– Чем ты там занимался? – спросил Лайл.