Война - Наталья Мар

Пока генерал погранвойск Альянса Сигге Цо выстраивал орудия на изготовку, Джур скучал в центре планисферы галактик, что болтались вокруг, и раскручивал себя в газовом кресле. Он меланхолично и немного рассеянно наблюдал, как корабли эольцев формируют перед собой искристые электрические шары и собирают их в один исполинский магнитный фронт. Размеры его были впечатляющи. Джур представил, как, верно, чудно это выглядит со стороны: голубой шар, будто спущенный с цепи жорвел, летит и летит… в никуда. Корабли империи были покрыты материалом, который поглощал любые волны, в том числе видимый свет, и оттого казались снаружи рваными черными дырами. Прорехами от исполинских когтей на ткани вселенной. Хотя умом противник и понимал, что перед ним звездолеты, глаза и приборы отказывались верить в них. Сотня таких кораблей у границ Дома Эолы была похожа на кляксу в прописи отличника. Генерал Цо даже не мог нормально прицелиться, ведь лишенные визуального объема, имперские истребители выглядели двухмерными и плющили весь космос вокруг. Они вообще рушили все представление о реальности.

Герцог еще крутанулся, запрокинув назад голову и прикрыв глаза. Когда кресло завершило круг, магнитный фронт уже окутал имперский флагман и перебирался на остальные корабли. Ни одного защитного поля так и не было поднято. По корпусам заплясали искры – они пытались забраться внутрь. К разочарованию генерала Цо, звездолеты лишь на краткий миг становились видимыми, даже нет, чуть более объемными, и тут же поглощали энергию фронта подчистую. Гигантский энергетический шар обволок имперцев и растворился, будто праздничный фейерверк.

Рядом с Джуром возник Проци. Не собственной персоной, только его голограмма. Так адмирал перемещался от корабля к кораблю, из сектора в сектор, чтобы общаться с командирским составом.

– Скучно тут у тебя, – он поглядел, как гаснут последние искры на экране. Альянс уже собирал новый фронт. – Вот насекомые, те дают жару с их гравитационными пушками! Ненавижу их. Пока разворачивали щиты, три звездолета схлопнулись. Представь, коллапсировали до горошины!

Джур кивнул. Он так вымотался за последние дни, что едва ли мог адекватно выразить соболезнования. Легче было в такие моменты сосредоточиться на деле:

– Адмирал Беттель говорит, думал Алливею быстрехонько взять. Так им шчеры помогают – на планетах растений засели беглые повстанцы с Урьюи. Пауки. Слушай, а попробуй их с эзерами столкнуть? Шчеры – боевые диастимаги, воздействуют на мозг. В ближнем бою могут обездвижить, склоняют врага к самоубийству.

– Да, идея неплоха… – Вурис коснулся изумруда на воротнике, чтобы отослать приказ. – Надо отвлечь свободных шчеров на энтоморфов. Пусть насекомые сами себя плющат!

– А ты-то где?

– Я у газообразных, но там все вяло. Они вроде как стреляют, конечно. Мы врубили щиты и ждем, пока из них вся дурь выйдет. А после поболтаем. Не стрелять же в ответ!

– Еще бы. Эфемерные создания. Один твой залп, и не с кем будет договариваться. – герцог достал из кармана монетку. – Орел или решка?

Старый обычай: так имперцы выбирали, чем ответить противнику, если тот первым шел в наступление. Своим оружием или их собственным, поглощенным. Разница в итоге была невелика, но быть убитым своим же выстрелом – куда обиднее, и к тому же назидательно для выживших.

– Что за раритет? Все давно кубитами решают.

– Орел или решка, Ву?

– А я сегодня за доброго или… – адмирал заглянул в мрачные, покрасневшие глаза и понял, что герцог уже все решил и спрашивает для проформы. – Ну, орел.

Джур щелчком отправил монетку в воздух, но не стал ловить, а повернулся к первому помощнику:

– Огонь.

– А… что там? – неуверенно спросил лейтенант, косясь на монетку, которая еще дрягалась по полу.

– Ребро!

– Ясно.