Война - Наталья Мар

Команда личного крейсера императора чувствовала себя неуютно под руководством риз Авира. Резкий в приватном общении, андроид, впрочем, не повышал голоса на подчиненных и не позволял себе обнажать нервы. Чтобы внутренне собраться, офицер представил тот же приказ, но в исполнении императора:

«– Кубит – суперпозиция, – объявил бы синтетик. – Первая линия. Огонь».

Как и герцог, он даже не взглянул бы на свой квантовый процессор, что автоматически означало бы его суперпозицию. У Джура ее заменяло ребро монеты – и тебе орел, и решка. И двойной удар по врагу.

Лейтенант открыл огонь. По имперским звездолетам вновь запрыгали искры, собрались перед флагманом, и соткался из них голубой шар – тот самый, каким генерал Цо выстрелил в Джура. Заряд полетел домой, готовый отомстить. Эольцы подняли щиты, но шар, возвращенный имперцами, ударил по точно такому же новому. Тот ждал запуска в опасной близости к кораблям Альянса. Фронты взорвались вместе – первый и второй – и щиты рассыпались без остатка.

Если б только на этом было все! Но дальше – хуже. Передние корабли меняли строй, чтобы перезапустить защиту, но их ждал второй удар. Люди сперва даже не поняли, как их убивают. Вернее, чем. Ничего не происходило, никто не видел ни вспышек, ни лучей, ни ракет. Корабли и команды просто рассыпались на части, куски разлетались и крошились, крошились, словно песочный торт. Последний клочок, наконец, испускал слабый свет, который поглощали черные тела имперских палачей.

Черная клякса испускала ленты антиматерии. Они тянулись от кораблей Джура к противнику и там вились, путались и сворачивались в невидимые клубки. Соприкасаясь с веществом, из которого состояли корабли генерала Цо, нити вызывали мгновенную аннигиляцию. Материя превращалась в фотоны, а те притягивались к имперцам так быстро, что глаз мог уловить едва ли искру. Так Альянс потерял первую линию пограничных войск Дома Эолы: Джур риз Авир – герцог и верховный канцлер империи – обратил их в чистый свет и поглотил, пополнив запасы энергии для своих кораблей.

Джур с деланным равнодушием занялся электроникой. Не то, чтоб это было его обязанностью, или он хорошо ладил с оборудованием. Но обычно Эйден сам программировал нейросети, а герцог старался во что бы то ни стало сохранить все на корабле друга, как было.

– Ты же понимаешь, что их гибель – частично и наша с тобой вина? – Проци ударил по больному.

– Да? – не оборачиваясь, проворчал Джур. – А я думал, они сами себя аннигилировали.

– Я не об этом.

Герцог бешено обернулся, и адмирал отступил, хотя между ними были сотни световых лет.

– Ну, уж, нет, черт возьми! На этот раз я не позволю списать все на проигрыш дипломатии!

Пока разрозненные эольцы приходили в себя и строились в ряды, герцог раздраженно истязал текстовую панель. Голограмма Ву пожала плечами.

– Я слушал все ваши трансляции – ты был прекрасен. Эмоционален… ну, да за это тебя пороть уже поздно. И для давления на Альянс тебе не хватает представительности. Зачем ты пошел им навстречу и сам протянул видеоканалы? Если взглянуть на тебя их глазами, ты вроде бы ровесник императора, но твои «тридцать пять» никуда не годятся. Ты волчонок. Он – волчара. Но даже у него не получается договориться с ними. В большинстве миров увядание – признак опыта и необоснованная, но весомая претензия на уважение. Мы все здесь щенки для таких, как Цо. Может, тебе накинуть еще, скажем, пару лет? Временно. Или пять?