Война - Наталья Мар

Вурис Проци, похоже, знал, о чем говорит. Сам он уже не раз менялся туда-обратно. Так и в этот раз. На командный пункт он прилетел с благородной сединой на висках, а к жене вернется прежним. Бранианцы имели два возраста – фактический и визуальный, с возможностью крутить последним, как йо-йо. Фактически Джур риз Авир родился почти семьсот лет назад. Уже тогда имперцы жили довольно долго, но в момент сборки Эйдена герцог выглядел гораздо старше, чем теперь. А робот – моложе. Когда в империи стало возможным вернуть себе молодость и продлять жизнь практически бесконечно, многие, в том числе Джур, скинули внешне добрый десяток лет. Уровень физического здоровья при этом у каждого держался на индивидуальном максимуме. Гервин Эммерхейс, ярый противник всего нового, отказался что-либо менять. «Верните мне здоровье, но делать из себя студента-прощелыгу не позволю», – заявил он. Синтетику же, как только он начал продвигаться по службе, наоборот пришлось десяток накинуть. Проци был прав: миллионы лет устоявшихся представлений о житейской мудрости нельзя было искоренить с той же скоростью, с какой двигался прогресс.

– Вурис, – Джур оперся ладонями о консоль радиосвязи и покачал головой. Отшучиваться не было сил. – Пусть давятся мной – таким, каков я есть. Великий герцог и канцлер Империи – не политическая шлюха, и предрассудочные вкусы генералов Харгена – не мои проблемы. У них явно что-то с головой! Они не хотят договариваться, они прилетели умирать. Смотри, на этот раз я даже не выходил на видеосвязь.

Адмирал заглянул ему через плечо и прочел короткую переписку. Обмен ударами оборвал иные каналы связи с Альянсом.

Канцлер риз Авир: «Мы более не предлагаем сотрудничество, но настаиваем на вашей капитуляции».

Генерал ПодлеЦо: «Отступление – удел беспринципных трусов. Мы готовы отдать жизни, защищая границы Альянса до последней капли крови».

Канцлер риз Авир: «У вас храбрые воины, генерал. Но если через час вы не очистите сектор, мы будем вынуждены ударить по второй линии».

Генерал ПодлеЦо: «Значит, мы будем умирать героями, пока у вас не закончатся позитроны».

– А ты уверен, что генерал Цо не видит своего ника? – хмыкнул Вурис. – Серьезно, Эй ведь запретил открыто глумиться над командованием Альянса.

«А еще он настаивал на замене слова “враг” на “противник”», – подумал Джур. – «И где он теперь со своим пацифизмом?»

– Я зна…

По звездолету прошла дрожь. Весь капитанский мостик прильнул к планисфере, толкаясь и тормоша ее. Внутри творилось что-то невероятное: ближайшая к границе планета и несколько ее служебных спутников росли в размерах и покрывались вспышками ядерных взрывов. Они все были заселены, но о выживших уже не могло идти речи – планеты рушились на глазах.

– Это то, о чем я думаю?! – воскликнул Джур. – Лейтенант, перевести все экраны в гамма-режим!

Рентгеновские лучи озарили необъятную волну, которая накатывала с бешеной скоростью и пожирала все на своем пути. Погранвойска Альянса оказались в ловушке: спереди враг, а сзади, снизу и сверху – магнетарный барьер Харгена. Они заметались, как мухи под стаканом. Их корабли стали глухи и слепы, они сталкивались друг с другом и рассыпались. Оставалось примерно минута до того, как волна докатилась бы до имперцев, но и там уже засбоили приборы.

– Удар магнетарной цепи, – процедил риз Авир. – Зури узнал о провале обороны и раздувает защитный пузырь.

Адмирал не верил своим глазам.

– И прокладывает его по своим же планетам?

– Они ему уже не нужны, раз бой проигран! Столько гнева нам не поглотить. Лейтенант, отступаем, на сколько придется. Ву, возвращайся к своим и предупреди остальных, чтобы глядели в оба!

Голограмма деловито кивнула и пропала, а флотилия развернулась и готовилась к гиперскачку. Эольцы были обречены, их хаотичные ряды уже превратились в уголь и рассыпались в прах. Не на их скоростях было спасаться от волны.