Путь Воина - Вероника Мелан (2016)

Левая рука вперед, права, левая, снова правая. Получалось медленно и неуклюже, как тупая физическая разминка. Сложно представить, чтобы таким хлипким кулаком получилось кого-нибудь качественно ударить, но Белинда прилежно продолжала.

— Вы сегодня снова плавали в озере?

— Да. Каждый утра.

— Зачем?

— Закалять дух.

— И ты не мерзнешь?

— Мерзна. Знаю, что мерзна, но не чувствая.

— Чувствую.

Она поправляла его автоматически, не упрекая.

— А как я смогу выучить ваш язык без книг?

— Тишина. Она все рассказывать.

Он уже не впервые пытался ей объяснить, что тишина во время медитаций — инструмент волшебный: она объяснит язык Манолов, ответит на сложные вопросы, позволит шире и глубже познать мир. Лин верила и не верила. Если эта самая тишина столь чудодейственна, почему обычные люди не практикуют ее? Или же чудодейственно само место? Второе показалось ей наиболее вероятным. Может, кельи намолены? В них выстроены каналы связи со Вселенной?

— Ты когда-нибудь слышал про Миру?

— Мир?

— Миру?

Он казался ей забавным — Ума. Открытым, очень честным, каким-то незащищенным изнутри — совсем без брони. Неужели не боится?

— Эта имя?

— Да.

— Не слышал.

Какое-то время он просто сидел с ней рядом, сложив руки на согнутые колени. Жевал травинку, смотрел вдаль — желтоватая, но здоровая на вид кожа, черные глаза, четко очерченные губы, тонкая переносица. Его волосы блестели на солнце куда ярче, чем сияли бы ее. Будь ее волосы длинными. Ума, вероятно, был по-своему привлекателен, но Лин по непонятной ей самой причине не воспринимала его мужчиной. Другом — да. Кем-то, с кем можно лечь в постель? Нет, никогда.

— Почему ты помогаешь мне?

Провести с ней время он вызвался сам вместо «годзиллы»-тренера, которому сейчас полагалось быть здесь.

— Каждый нужен друг.

«Друг». Не означало ли это, что он заимел на нее виды?

— Ты столько для меня делаешь — учишь ударам, объясняешь точки для массажа…

Он уже рассказал ей, что вчера точки для массажа ей должна была показать Рим — таков был приказ. Но она ему не подчинилась, за что сегодня бегала двойную дистанцию вдоль монастырской стены. Белинде от этих новостей сделалось весело и немного обидно.

— Ты помогаешь мне.

— Да. А ты нихочишь?

«Нихочишь». Лин мысленно крякнула.

— Как мне благодарить тебя?

Весь этот чертов мир всегда держался на «ты — мне, я — тебе».

— Ни нада благодарить. Я живу с открытый сердце. И ничего не ждать… жду, — сам поправился он. — Делая тебе, я делать себе. Ты так научишшся.

Она, как ни странно, поняла, что он имел в виду, вот только искренне усомнилась, что научится. Чтобы делать что-то с открытым сердцем и ничего не ждать, нужно быть человеком не обиженным. А она обижена: на Килли, на судьбу, на неудачи, на неумолкающую «херню» в собственной голове. Она вообще здесь из любопытства. Из непонятной упертости, просто потому, что пока ей некуда плыть. Жизнь — боль, и не важно где — внутри этой стены или же за ее пределами.

— Навряд ли я научусь.

Белинда поднялась с сухой травы и вновь принялась поочередно выбрасывать вперед руки, формируя кулаки.

Направленного на нее долгого и внимательного взгляда она не увидела.

— Сегодня я еще показать тебе перемещения ног. Верхний, средний и нижний позиции для бой. А потом Мастер сказал, чтобы ты спустилась и поднялась по Великий лестница. После обед.

— А длинная она — эта лестница?

— Длинный. Но эта лучше, чем озеро. Не так холодный.

Кажется, Ума только что пошутил. Лин сдержанно улыбнулась.

* * *

(Ночные снайперы — Разбуди меня)

Лестница оказалась не просто длинной — бесконечной.