– Вообще все эти вопросы я задавал именно потерпевшей, – сбавил напор адвокат, налетев на замечание судьи, как на бетонную стену. – Просто мне стало тошно выслушивать оскорбления Милицы Андреевны в адрес Евы. Такое впечатление, что именно она навязалась в подруги к Винницкому. Но будем честны: это Артем завязал с ней знакомство, это он привел девушку в свой дом, а не она сама ворвалась туда помимо воли родителей. Он водил ее на вечеринки, покупал ей платья, подвозил к дому на машине. Стало быть, она ему нравилась! Разве это не свидетельство того, что у него были чувства к Еве?

– Ох, молодо-зелено! – покачала головой Милица Андреевна, и на ее губах появилась снисходительная усмешка. – Вы не правы, но я на вас не обижаюсь, адвокат. Понимаю, вы просто пытаетесь отработать свой гонорар. Вы хотите, чтобы все вокруг были честными? Тогда ответьте, положа руку на сердце, стали бы вы сами строить серьезные отношения с такой девушкой, как Вострецова? Не гулять, не спать в одной постели, а именно считать ее своей невестой и будущей женой?

Милица Андреевна рассчитывала на триумф. Ей определенно удалось сбить адвоката с толку, потому что уши Василия приобрели цвет кумача. Он взглянул на потерпевшую, затем на Еву и выпалил вдруг:

– Да. Разумеется… Если бы я мог… – в его интонациях сквозила такая обреченность, что даже госпожа Винницкая на несколько мгновений потеряла дар речи. Милица Андреевна решила, что адвокат точно чокнутый, но в его искренности у нее не было сомнений. Наверняка от стресса и от магических зеленых глаз Евы у него просто снесло крышу. Во всяком случае, он вел себя не так, как должен себя вести нормальный, адекватный человек, вынужденный, согласно профессиональному долгу, защищать преступницу. Она уже жалела о своем вопросе, впрочем, как и судья, который устал быть свидетелем судебной мелодрамы.

– Адвокат, я объявляю вам замечание в протокол, – сказал он, делая знак секретарю. – Вы ведете себя возмутительно. Я вынужден буду вынести частное постановление в ваш адрес и направить его в адвокатскую палату для принятия в отношении вас дисциплинарных мер.

– Воля ваша, – сказал Василий, понурив голову. – Я ничуть не жалею о том, что сказал. Ева – замечательная девушка, и если я из-за нее лишусь…

– Довольно! – грохнул молотком судья. – Вы злоупотребляете своими правами, адвокат, и не подчиняетесь требованиям председательствующего. Я прошу вас покинуть зал. Слава богу, у нас есть еще один защитник.

– Но я не отказывался защищать подсудимую. Да и сама Вострецова не отказывалась от моих услуг. Вы не имеете права!

– Пристав, помогите адвокату покинуть зал, – сказал судья, обращаясь к судебному приставу, сидевшему возле двери на стуле.

Тот неспешно встал и, испытывая видимую неловкость, приблизился к защитнику. Он не решался применить силу, только стоял рядом, глядя, как незадачливый Ромео собирает в портфель бумаги. Василий был раздосадован. Его губы были плотно сжаты, но по ожесточению, с которым он кидал в недра портфеля ручки, брошюры с текстами кодексов, стало ясно, до какой степени он раздражен. Наконец, собрав со стола вещи, он бросил огненный взгляд на судью.

– Вам с этим жить, ваша честь! Вы поступаете незаконно.

Лицо судьи осталось каменным.

– Я попросил очистить зал, – сказал он, обращаясь не то к адвокату, не то к приставу. Последний засуетился возле защитника, но Василий уже направился к выходу, застегивая на ходу портфель.

Лиза обреченно вздохнула. Теперь у Вострецовой остался лишь один адвокат…

Глава 18