Личная жизнь адвоката - Наталья Борохова (2012)

– Артем пришел в себя? Он жив? – я приподнялся на локте.

Она с трудом проглотила комок в горле.

– Артем умер.

Вчерашний кошмар навалился на меня, закружил меня в своих объятьях. Я застонал.

– Где Артем?

– Его увезли.

– А меня? Почему меня не увезли?

– Ты себя плохо чувствуешь.

– Разве убийц спрашивают, как они себя чувствуют после убийства?

– Антон, успокойся, – попросила Милица, повелительно сжимая мою руку. – Я обещала тебе, что все улажу. Я уладила. Ты ни при чем. За эту смерть должен ответить виновный.

– Кто же это? – спросил я, потрясенный до глубины души. – Кто должен ответить за смерть Артема?

– Она, – коротко ответила Милица. – Его потаскушка ответит за все.

Я решил, что у моей жены на почве пережитого горя случилось нервное расстройство.

– Ты с ума сошла? Эта девица здесь ни при чем.

– Ах, ни при чем? – подскочила супруга. – Это не она, случайно, приходила к нему вчера вечером? Не она устроила сцену с требованием жениться на ней? Не она притащила приятеля, который покалечил нашего сына?

– Милица, опомнись!

Но жену уже было не остановить.

– Это все она! Из-за нее он залез в долги! Он бросил учебу! Он вел себя как кретин! Скажешь, что ты и в этом виноват? Кто теперь мне вернет сына? Кто?

Она зарыдала, а с ней зарыдал и я. Мы вели себя как брошенные дети, прижимались друг к другу, плакали навзрыд. Горе было таким огромным, что наваливалось на нас, как глыба. Я чувствовал, что задыхаюсь под ее тяжестью, теряю способность действовать и понимать. Меня сковала странная апатия.

– Нельзя так! – шептал я. – Нужно позвонить, куда следует. Надо во всем признаться.

– Да? – спрашивала она зло. – И тогда ты тоже покинешь меня? Как ты можешь? Какое тебе дело до девицы, которую ты никогда толком не знал?

«Какое мне дело? – вяло думал я. – Какая теперь разница? Ведь Артема не вернешь». Я погрузился в забытье, лишив себя возможности рассуждать. В темноте было мое спасение.

Мне потом говорили, что у меня началась нервная горячка. Я несколько дней лежал в беспамятстве, бредил. Очнулся я в больнице под наблюдением внимательных врачей. Все они сочувствовали моему горю. А я, выплыв из глубин беспамятства, опять пережил серьезный шок. Смерть Артема стала реальностью. Милица, как могла, поддерживала меня. Она оплатила отдельную палату. По ее настоянию мне кололи какие-то средства, которые были способны на время заглушить боль и ввести меня в прежнее дремотное безмятежное существование. За это я ей был благодарен. Реальность причиняла мне физическую боль. Ко мне не ходили посетители.

Вы спросите меня, думал ли я о девушке, которую обвинили в убийстве? Отвечу вам так. Нет! Я не думал о ней. Вернее, я старался вычеркнуть ее из памяти, словно ее никогда и не было. Милица оберегала мой покой. Она не заговаривала со мной об идущем расследовании. Не знаю, как ей удалось убедить следователя не допрашивать меня. Меня оставили в покое. Время шло, и настала пора покидать больницу. Но я страшился возвращения домой, злился на Милицу. Она, понимая мое состояние, продлила мое пребывание в стационаре.

Со временем я осознал, что моим надеждам не суждено сбыться. Я не умер, как ожидал. Мое сердце не остановилось от горя, продолжало стучать, свидетельствуя о том, что мой век еще не кончен. Это было ужасно. Я не был безумцем и понимал, что выйти из больницы мне все-таки придется. А что будет потом? Как я буду жить? Я часами сидел на стуле, спрятавшись за дверью так, что доктора и сестры, приходя ставить мне очередной укол, не сразу понимали, где меня искать. Будь моя воля, я стал бы невидимкой. Но вопреки всему я жил! Моя чертова земная оболочка находилась в полной исправности.