Нью-Йорк - Татьяна Богатырева, Евгения Соловьева (2019)

Маститые критики что-то обсуждают между собой, глубокомысленно кивают то на сцену, то на зал, один из них подходит к Кею, жмет ему руку, поздравляет:

– Кто усомнился в вас – был в корне не прав и кусает локти. Знаменитое чутье Говардов опять вас не подвело, я думаю, еще несколько «Тони» у ваших протеже в кармане.

Они что-то еще обсуждают, а я стою у бортика ложи и невидяще смотрю на бегущие по экрану (поверх занавеса) черно-белые кадры. Там Бонни танцует перед Нотр Дам, там сменяют друг друга пейзажи старой Андалусии и современного Нью-Йорка, там Клодина и Эсмеральдо целуются под сводами собора, и Флер-де-Лис швыряет тарелками в неверного капитана Фебюса, не желая слушать о превратностях службы.

И тихо, едва слышно за шумом публики, звучит ария «Бель» – голосом Бонни. В самое сердце. Не уйти, не спрятаться, не закрыть уши. Мне снова кажется, что он поет для меня.

Ключевое слово – кажется. Гениальный артист, он берет за сердце всех, кому посчастливится его увидеть или услышать. Я не исключение.

Снова звонок. Руки Кея на моих плечах. Он знает, о чем я думаю, но ничего не говорит. Он обещал: ни слова о Бонни. Но я знаю, о чем думает он и чего он хочет сейчас: чтобы я пошла за сцену, в одну из гримерок, и…

И что? Да, я когда-то обещала Бонни прийти на его первое выступление. Я пришла. Вот только вряд ли он будет рад видеть меня в своей гримерке. Если бы он хотел – достаточно было ответить на звонок. Или написать смс.

Что ж. Он закрыл свой гештальт, излечился от лишних страстей, оставшись верным одной-единственной, смыслу своей жизни. Мюзиклу.

На самом деле ему не нужна была я. Ему нужно приключение, тайна, недостижимая мечта. Встряска. Повод для вдохновения. Все, что угодно – но не реальная женщина. Похоже, не так давно (всего неделя, а кажется – полвечности прошло!) он сам это понял. И успокоился.

Но все равно сегодня я посмотрю ему в глаза, и мы познакомимся заново. Может быть, это будет началом дружбы. А может быть – не будет началом ничего. Увидим.

Звонок. Свет гаснет.

Начинается второй и последний акт нашей трагикомедии.

Глава 21. Предпоказ. Акт второй

Второй акт был еще сказочнее первого. Я смотрела на сцену и поражалась: неужели я приложила руку к вот этому чуду? К невероятной смеси драмы, фарса, нежности и страсти? Нечаянное хулиганство, мои бессонные ночи после развода, когда я с нуля писала диалоги и целиком сцены, вылилось в настоящий бродвейский мюзикл?

А под конец, на «Танцуй, Эсмеральдо», я плакала. Как будто сама поверила в фальшивую казнь, и явление живого и здорового цыгана прямиком из окна аббатисы Фролло оказалось неожиданностью.

Финал Бонни переделал уже в Нью-Йорке. Совсем немного, но как! Сначала все шло, как задумано изначально: Квазимода страдает, Эсмеральдо спускается по веревочной лестнице из окна за ее спиной, обнимает ее за плечи и подпевает с растрогано-проникновенным лицом, и вот она вдруг понимает, кто именно поет рядом с ней…

– Не подавай виду, – шепчет ей Эсмеральдо в проигрыше, прикладывает палец к губам и кивает на марширующих на заднем плане стражников.

Допевает куплет вместе с Квазимодой, на последних словах подходит к заднику: там из окна подмигивает Фебюс, цыган ловит сброшенный Фебюсом кувшин вина…

Из кулис выбегает толпа богемы, кружит Эсмеральдо в танце, из другого окошка машет аббатиса, назначая цыгану свидание в исповедальне. Все хорошо, истинная свобода и любовь не умирают.

Занавес. По экрану бегут кадры: цыган на коне опять удирает от полиции, только на сей раз – парижской, и снова впереди полосатый столб границы.

Мгновение тишины перед громом аплодисментов…

И тут на авансцену перед экраном выходит Эсмеральдо. Оркестр на пианиссимо играет вступление к «Аве Мария», и Бонни так же тихо начинает свою молитву.

Мадонне.

О встрече, прощении и любви.