Моя сестра - Мишель Адамс (2017)

Я всегда думала, что Антонио не сдавался только потому, что я поддерживала его и позволяла ему работать на его дерьмовой работе официантом, чтобы он мог набраться опыта в ресторанном деле. То, что он не бросил меня, даже когда я отказалась заводить детей – еще одно тому доказательство. Жить со мной было просто. Но теперь я понимаю, что его жизнь была бы проще без меня. Не так-то просто любить человека, который холоден с тобой, или всегда просит тебя заткнуться. Непросто быть рядом, когда ты хочешь больше, чем тебе готовы предоставить. Но он был рядом.

– Я должна добраться домой как можно скорее, – говорю ему. Быть может, мы еще можем что-то сохранить.

Я слышу шорох тапочек, сигнал включающегося компьютера.

– Минутку, – говорит он, подбородком задевая трубку и создавая в ней шум. Клавиши щелкают под его пальцами, когда он заходит в поисковик. – Сегодня только один рейс есть. Погоди, дай открою. Без пятнадцати десять. Прилетишь в одиннадцать пятнадцать. Нормально?

– Прекрасно. Забронируй его. – Я тут же испытываю облегчение, осознавая, что совсем скоро я буду далеко отсюда. Я смотрю в окно на ухоженную лужайку, пока он оформляет бронь. Сегодня там стоит стол с закусками унылого вида для тех, кто решит вернуться к дому.

– Все. Забронировал. Прислать тебе ссылку по почте?

– Нет, продиктуй мне сейчас. У меня нет телефона, так что я зарегистрируюсь уже в аэропорту. – Он зачитывает номер, и я записываю его в блокноте с инициалами моего отца.

– Что будешь делать до вылета? – спрашивает он.

– Я соберу вещи и вызову такси. Чем быстрее уеду, тем… – Я не заканчиваю предложение, потому что замечаю движение: что-то почти выпало из серванта рядом со столом. Лицо. Знакомое лицо.

– Рини?

– Лучше, – заканчиваю я. Чем раньше, тем лучше. – Я беру фотографию в руку. На меня смотрит лицо моей матери. Я как будто бы заглядываю в прошлое. Мы так похожи, неудивительно, что мисс Эндикотт невольно задала вопрос, есть ли у меня семья в Хортоне. Для нее это было, наверное, точно призрака увидеть.

– Рини, ты в порядке?

– Да, – говорю я, не до конца уверенная в том, что знаю ответ на этот вопрос.

Я открываю дверцу серванта, и вижу старые фотоальбомы синего цвета, расставленные по годам. Один из них упал. Я ставлю его обратно, читая корешок: «1978». Провожу пальцем по остальным, три из них отсутствуют: 1984, 1985 и 1986 годы. Я сажусь на пол и начинаю перелистывать хрупкие страницы альбома 1978 года. Старый клей опадает, как пыль. На меня смотрят лица из прошлого.

– Что такое? – слышу я голос Антонио.

– Ничего, – отвечаю, закрывая альбом. – Думаю, они возвращаются. Я, пожалуй, пойду, надо собраться. Поговорим позже, перед вылетом.

Я вешаю трубку и вновь открываю альбом. Там мои родители в молодости. Перед Лувром, еще до постройки стеклянной пирамиды. Плавают в гондоле, очевидно, в Венеции. Счастливые лица, лишенные морщин, не обремененные страданиями и болью. Самое счастливое время было тогда, в юности, когда мы были молодой семьей. В альбоме есть пустые места, там когда-то были фотографии, ныне утерянные. Вот фотография, где они с ребенком. Их первенец. Видимо, это Элли.

Я берусь за другой альбом, 1983-й. Через год после моего рождения. Касаюсь потускневших золотых букв на корешке, открываю его. На первой фотографии Элли стоит перед столом, на столе торт на день рождения. Помадка блестит, свечи ярко горят, размывая изображение. Я насчитала пять мерцающих огоньков. Вокруг нее есть другие дети, но они держатся на расстоянии. Никто из них не улыбается, один вообще, плачет, поднимает ручки вверх, желая, чтобы его забрали. Я отбрасываю мысль о том, что это может значить.