Декларация независимости или чувства без названия (фанфик Сумерки) - Kharizzmatik

Я тихо вздохнул, кивая головой. – Ни одна женщина не должна подвергаться насилию. Этому нас всегда учила мама и проверяла, поняли ли мы. Когда-то она повторяла, что вне зависимости от обстоятельств, вне зависимости от ситуации, женщина всегда должна иметь выбор в сексуальной жизни. Она знала об этой проблеме рабов, что многие в организации порабощали людей, и она, черт возьми, ненавидела это, но не могла прекратить. Слишком тяжело, слишком сложно для нее. Но с одним смириться она не могла – с тем, что одни люди используют для своего удовольствия других. Она не раз повторяла, что женское тело – это храм, в который ты не смеешь входить без спроса. Конечно, я был просто гребаным ребенком, и по-настоящему еще ничего не понимал, но это так въелось в память, что я запомнил ее слова и окончательно понял их, когда повзрослел.

Она кивнула, соглашаясь, и подняла на меня глаза, а потом медленно наклонилась ко мне и прижалась губами к моему рту. Я нежно поцеловал ее в ответ, стараясь сохранить поцелуй невинным, ни в коем случае не желая давить на нее. Она оторвалась от меня и легонько улыбнулась, откидываясь на подушку. – Ее слова звучат так, будто она была хорошей, пылкой женщиной, – мягко сказала она. Я улыбнулся и закивал.

– Да, была. И этот вопрос много для нее значил. Она… хм, – я замер и нервно пробежался пальцами по волосам. Трудно было говорить об этом, но я чувствовал, что по какой-то причине она должна знать. Я хотел разделить с ней то, чего никогда и никому не рассказывал. Не знаю, говорили ли братья Элис и Розали об этом, думаю да, ведь они понимали наше отношение к данной проблеме. И именно поэтому отец так трепетно относился к этому вопросу, поэтому он вполне мог убить любого, кто осмеливался совершить подобное под крышей его дома. – Моя мать была… э-э-э… изнасилована, – нерешительно сказал я.

Она выпучила глаза и уставилась на меня. – Была? – удивленно спросила она. Я кивнул и продолжал перебирать пальцами ее волосы.

– Да, когда она была еще очень молодой. Я не знаю деталей. Но она этого не стыдилась, не стыдилась называть себя пережившей это. Ей не нужно было работать, у отца была куча денег, но она тратила почти все свое время на помощь жертвам изнасилования, нанимала для них адвокатов, помогала справиться с этим. Отец не любит об этом говорить, но он до сих пор ежегодно жертвует хренову кучу денег для Чикагского центра помощи жертвам сексуальных преступлений, где работала мама, он назван в ее честь, – пробормотал я.

– Вау, – мягко ответила она, удивленно глядя на меня. Я кивнул и вздохнул. Мы просто смотрели друг другу в глаза, прежде чем я придвинулся и притянул ее к себе, а она положила голову мне на грудь и прижалась ко мне. Я чмокнул ее в макушку.

– Поэтому я не хочу, чтобы у тебя создавалось впечатление, будто ты должна разрешать мне касаться тебя. Твое тело – это твой храм, и я в него не войду, если ты не хочешь, – сказал я. В тот момент, когда с моих губ слетели эти слова, я рассмеялся, поняв, как они прозвучали. Я не войду? Господи, я могу быть еще большим идиотом? – М-да, это прозвучало бредово, не обращай внимания, – сказал я, все еще смеясь и качая головой. Изабелла приподняла голову и сконфуженно глядела на меня.

– Что в этом смешного? – спросила она. Я застонал – ну конечно, она, черт возьми, не увидела скрытого смысла в моих словах.

– Забудь, это все ерунда, – сказал я. Она прищурилась, очевидно не удовлетворенная моим объяснением.

– Я хочу знать, – сказала она и я прикрыл глаза, понимая, что, черт побери, не могу не объяснить ей, если она просит. Я полностью ей подчинялся, она обвела меня вокруг пальца.