Декларация независимости или чувства без названия (фанфик Сумерки) - Kharizzmatik

Я обнимал ее долго-долго, беззвучно плача. Мне казалось, что вот сейчас она заговорит о том, из-за чего я так огорчен, но она не предприняла попытки вырваться из моих объятий, чтобы приставать с расспросами. Она лежала и просто позволила мне обнимать ее, ничего не говоря и не давя на меня с требованиями ответов, просто принимая меня таким, какой я есть. В этом была вся Изабелла, она никогда, черт возьми, не пыталась меня изменить. Она понимала меня, и принимала, и в этот момент я, б…ь, любил ее даже еще сильнее. Казалось, что она всегда точно знает, что мне нужно и как лучше вести себя со мной, а сейчас я нуждался в тишине. Мне нужно было время.

Постепенно она уснула, ее руки перестали двигаться, и она прижалась ко мне. В конце концов, я тоже задремал прерывающимся, беспокойным сном – мне снились кошмары. Изабелла жалась ко мне всю ночь, крепко обнимая, а я снова и снова переживал ту проклятую ночь много лет назад. И сейчас было больнее, чем когда-либо прежде, видеть страх и понимание в глазах матери, когда они приставили пистолет к ее голове, и знать, что это из-за Изабеллы. Но на этот раз, прежде чем они нажали на курок, прежде чем прозвучал выстрел, который разрушил мою душу, сон изменился. Туман рассеялся, стало светло, так ярко, что я едва мог что-либо различить. Это было похоже на яркий свет солнца, ослепляющий меня. Я услышал смех, который очень меня поразил, потому что я сразу же узнал мелодичный смех, который принадлежал матери. Это был звук, по которому я безумно скучал, звук, который я жаждал услышать еще хотя бы раз.

ДН. Глава 50. Часть 5:

– Хочешь поцелуй? – раздался вдруг мой юный беззаботной голос, и прервал ее смех.

Это точно был я, но еще до того, как жизнь разорвала меня на части. Пока еще целый.

– Поцелуй? – раздался другой голос, растерянный, который, безусловно, не принадлежал моей матери, этот звук тоже был детский и беззаботный.

Он был мне знаком, и я щурился от яркого света, пытаясь разглядеть лицо.

– Да, поцелуй, – сказал я с легким раздражением от того, что она не понимает, что я имею в виду.

– Ну, ладно, – ответил голосок девочки.

Почти сразу на меня напали, повалили куда-то, и что-то мокрое прижалось к моему рту.

– А-а-а! – закричал я.

Отвернул голову и застонал от раздражения, когда, обернувшись, наткнулся взглядом на коротенькие каштановые волосы ребенка, так как картинка в моем воображении прояснилась.

– Зачем ты это сделала?

Я услышал смех матери, а девочка в замешательстве смотрела на меня. Она была грязной, а волосы cпутанными, и из-за грязи лица было не разобрать. Одета она была в рванье и была босиком. Ее ноги были в ужасном состоянии, все пальцы изрезаны и покрыты коростами и засохшей кровью из-за того, что она бегала без обуви. Почему эта глупая девочка просто не наденет обувь? Разве ей не больно? У нее шла кровь!

– Ты спросил, не хочу ли я поцеловать тебя, – сказала она, пристально глядя на меня.

Я нахмурился, не видя смысла в ее словах. Она была странная, и я совсем ее не понимал. Что с ней не так? Я никогда раньше не видел детей, похожих на нее.

– Он имел в виду кусочек шоколадки, – раздался тихий голос матери.

Она подошла и присела рядом с девочкой, увидев ее рядом с собой, я перестал дышать. Мама была такой красивой, яркое солнце заставляло ее кожу слегка мерцать, а рыжие волосы – блестеть. Она была похожа на ангела, посланного свыше.

– Шоколадки? – непонимающе переспросила девочка, нахмурив брови и сморщив носик.

– Да, шоколадка. Это сладкое, его едят, – сказала мама, ярко улыбаясь и глядя на девчушку.

Ее лицо каждой черточкой выражало абсолютную любовь и преданность, когда она смотрела на странную девчонку. Девочка выглядела задумчивой, а потом ярко улыбнулась, и ее лицо осветилось.

– А! – сказала она взволнованно, так как, казалось, до нее, наконец, дошло. – У вас есть шоколадка?!