Декларация независимости или чувства без названия (фанфик Сумерки) - Kharizzmatik

Я не знал, сколько времени так просидел, наблюдая за ее стонами и метаниями во сне. Это было больно слышать и мучительно видеть. Она была так же чертовски растеряна, как и я, и это только усилило мое потрясение, грудь сдавило. Мне казалось, что сердце сейчас расколется на тот же миллион осколков, как и зеркало в ванной. Оно трескалось под давлением боли, как зеркало – от ударов моего кулака. Я просто разваливался на куски.

Ранее, в своей комнате, я был расстроен тем, какой долбаной эгоисткой была моя мать, когда она рисковала жизнью, даже не думая о своих детях, но и я сейчас был таким же гребаным эгоистом. Моя мать поставила на карту все, чтобы спасти жизнь ребенка, и трудно придумать что-то, на хер, более самоотверженное, чем это. Она сделала это, чтобы спасти девочку, которая спала сейчас здесь, девушку, которую я чертовски любил. И дело матери было не закончено, потому что хренову кучу лет спустя она все еще не была спасена. Она по-прежнему в опасности, и я не знаю, от кого именно она исходила, но у меня не было никаких сомнений в том, что ей угрожает опасность. И я не мог допустить, чтобы это произошло. Ей никогда больше не будет больно, я не позволю ни одному ублюдку тронуть даже волосок на ее голове. Я хотел защитить ее, и не только потому, что офигеть как сильно любил, а потому, что моя мать тоже ее любила. Моя мать умерла ради нее, и я не допущу, чтобы ее смерть оказалась напрасной. Она принесла себя в жертву для того, чтобы спасти Изабеллу, и даже если это станет последней проклятой вещью, которую я сделаю, я прослежу, чтобы Изабелла была в безопасности. Я хотел ее защитить. Я был не прав ранее, чертовски не прав. Будучи с Изабеллой, я не мочился на могилу своей матери, наоборот, бросить ее означало мочиться на могилу матери. Я не спал с врагом, а нашел прибежище у невинного.

Мой разум прояснился уже давно, но сейчас я был обескуражен еще больше. Я, черт возьми, собирался освободить ее, несмотря на цену.

Она застонала еще громче и начала бормотать во сне. Мое имя сорвалось с ее губ, и этот звук нашел отклик глубоко внутри меня. Ту часть меня, которая преодолела и обиды, и горе. Это была та часть меня, которая нуждалась в ней так же, как она нуждалась во мне, та самая часть, которая любила ее больше, чем саму жизнь.

Я встал и подошел к кровати, эмоции нахлынули, и слезы начали падать из глаз. Я приподнял одеяло и прилег рядом с ней, тут же обняв ее. Я притянул ее к себе, испытав облегчение, как только почувствовал сладкий клубничный аромат и тепло тела. Она была моим домом, моим счастьем, и нам будет чертовски тяжело вырваться отсюда, но это того стоит. Она того стоит.

Моя мать умерла, не сумев изменить ситуацию. Ее не вернуть, что бы я ни сделал, она не воскреснет. Я давно потерял ее. Но Изабелла жива, и теперь она в безопасности, и я не могу потерять и ее тоже. Я уже достаточно потерял в жизни. Я заслужил это. Мы оба, черт возьми, заслужили это. И я справлюсь с любой херней и затолкаю свои обвинения и обиды так далеко, как только, б…ь, смогу, потому что вместе мы будем счастливы. Мы должны быть счастливы, потому что я любил ее.

Я, б…ь, любил ее.

– Я люблю тебя, – прошептал я надломленным голосом, и слезы потекли из глаз.

Я крепко прижал ее к себе. Мне нужно было знать, что все это дерьмо наладится, мне было нужно утешение.

– Я тоже люблю тебя, Эдвард, – пробормотала она.

Эти слова проникли в меня, и я перестал дышать. Она начала нежно поглаживать мои руки от предплечья до ладоней, которые были обернуты вокруг нее, ее пальцы дрожали на моей коже. Я видел, что она была испугана и растеряна, и хотел что-нибудь сказать или сделать, чтобы успокоить ее, но у меня не было ответов. Кроме самого себя мне нечего было предложить в тот момент. Никаких объяснений, никаких заверений, ничего, кроме моего присутствия. Несмотря ни на что, я не отказался от нее. Я был предан ей до последнего вздоха.