Декларация независимости или чувства без названия (фанфик Сумерки) - Kharizzmatik

Я точно не знала, где сейчас Эдвард. Не знала, куда он пошел, выскользнув из постели посреди ночи, и я не спрашивала, понимая, что он или играет внизу на пианино, или просто нуждается в одиночестве. Я не знала всех деталей произошедшего в Финиксе, но поняла достаточно, чтобы составить примерную картину. Я немало услышала из его с Эсме разговора в тот день после полудня, чтобы понять, что смерть моей матери на ее собственной совести. А еще я мельком слышала от доктора Каллена, что Алек убил Чарльза и Джейн в качестве расплаты. Эдвард все это видел… и не странно, что теперь он растерян и обеспокоен.

Я смотрела, как капли дождя скрываются в темноте, пока слабый луч света, пробивающийся из коридора, не исчез, сообщая, что там кто-то есть. Я напряглась, потому что всегда слышала шаги Эдварда, когда он возвращался с ночных отлучек – у него не получалось быть тихим, даже когда он пытался. Но тут не было шума, я слышала лишь дождь за окном.

Резко повернув голову к дверному приему, я тут же его заметила. Вид у него был неопрятный и взволнованный, его явная усталость была заметна даже в кромешной тьме. Сердце тяжело забилось в груди, кровь неслась по венам. Я была не в курсе, что он знал, что не ему одному не спится по ночам, и не он один покидает постель. Я не знала, как он будет реагировать, и лишь надеялась, что он не заставит меня объясняться, потому что у меня не было подходящих слов. Я не знала, что делать, чтобы он понял… тут никакое объяснение не будет к месту.

– Думаю, нам стоит пойти спать, – просто сказал он.

Я кивнула и, схватив книгу с коленей, положила ее рядом на столик. Я поспешила из комнаты прежде, чем он смог сказать хоть слово, услышав позади, как он бормочет ругательства. Мой путь лежал в его комнату – он практически потребовал, чтобы мы вновь там спали. После возвращения из Финикса я инстинктивно вернулась в спальню, которую дал мне доктор Каллен, тогда я была на гребаном автопилоте, ноги сам понесли меня в то место.

Я скользнула в кровать, и Эдвард вошел за мной следом, тихо прикрывая двери. Он подошел со своей стороны и забрался в постель, притягивая меня к себе. Он зарылся носом в мои волосы и глубоко вдохнул, его тело дрожало.

– Buon compleanno, mia bella ragazza, – шептал он. – С днем рождения, Белла.

Я прикрыла глаза, ощущая, как проступают слезы от его слов. Я знала, что он поздравлял меня от чистого сердца, но не было ничего счастливого в этом дне, в дне моего рождения, и я была не в силах сейчас изобразить радость. Мы просто тихо лежали, я слышала его дыхание, и скоро он заснул.

Мой собственный сон был беспокойным, но это было не ново. Еще ни разу я не спала всю ночь, кошмары приходили и преследовали меня, как только я погружалась в бессознательность. Ночью не было покоя, и в этом была своя ирония, ведь темнота – единственное время, когда я ощущала себя цельной.

Утром меня разбудил стук двери, я открыла глаза. Перекатившись, я сконфуженно посмотрела на порог, застывая, когда увидела Эдварда. Он замер на ходу, глядя на меня, на его губах скользнула виноватая улыбка, он протянул мне маленькую тарелку. Я нахмурилась и села, рассматривая медовую булочку с одной-единственной свечой посередине.

– Я не умею готовить гребаный торт, поэтому даже не стал пытаться, – промямлил он, в его голосе звучал стыд.

Я мягко улыбнулась и подняла на него глаза, ощущая, как в груди поднимается невероятная волна любви к нему, мне стало почти больно от этого распирающего чувства. Он все еще был моим миром, моим единственным и неповторимым, и я любила его сильнее, чем можно представить. Кусочек меня погиб, но осталась та часть, которая жила и дышала ради Эдварда Каллена.

– Это так мило, – с нежностью поблагодарила я, забирая тарелку. – И ты, правда, не должен был. Я же говорила…