Обещания богов - Обещания богов (2022)

— Для начала, — предложил Симон, не давая ей долго раздумывать, — скажи нам, когда именно он начал тебе сниться.

— Позавчера. В тот день, когда мы с тобой виделись.

— И вчера снова?

— Да. Сегодня ночью.

— Его лицо было из мрамора, так?

— Нет. Я тебе уже говорила, на нем была маска. Что-то вроде обрезанной полумаски, оставлявшей открытой нижнюю часть лица… Из гладкого зеленоватого камня…

— А как же он может что-то видеть?

— Там такие прорези для глаз…

— Он говорит тебе что-нибудь?

— Нет. Он похож на простого чиновника. Он… безразличный.

— Ты мне рассказывала о кабинете. Помнишь детали обстановки?

— Рядом с ним топка.

— Ты хочешь сказать, печка?

— Нет, чугунная топка, как в паровозе. Ее дверца открыта, и видно, как извиваются, потрескивая, языки пламени. В моем сне этот огонь не для обогрева, а для сжигания мусора. Может, тот человек собирается бросить туда мое свидетельство или же меня саму, если решит, что я плохая немка…

Короткая пауза. Подошел официант и вопросительно глянул на Симона: ни один не прикоснулся к своей тарелке. Психиатр знаком велел ему все убрать.

— А потом? — настойчиво продолжил Симон, когда официант удалился.

— Это все. Сцена повторяется, я прихожу, Мраморный человек спрашивает у меня сертификат об арийской принадлежности, и во сне больше ничего не происходит. Я не знаю, правильный у меня документ или нет и правильная ли я сама. Я смотрю на топку и представляю, как буду гореть заживо…

Краус бросил взгляд на Бивена. Невозмутимый, даже непроницаемый, тот вроде бы с любопытством разглядывал Грету: наверняка ему не часто приходилось сталкиваться с такими красивыми женщинами, как фрау Филиц.

— Ты имеешь хоть какое-то представление, откуда мог взяться этот Мраморный человек?

— Что ты хочешь сказать?

Симон выдал одно из коротких объяснений, на которые был мастер:

— Не думаю, что этот персонаж целиком плод твоего подсознания. Просто твой страх, твоя тревога отвели ему главную роль в сценарии. Но по моему мнению, его образ отталкивается от воспоминания. Ты недавно видела скульптуру или картину…

— Я не помню.

— Подумай. Где тебе мог попасться такой странный тип? В книге? Музее? Гостинице?

— Я не хожу по гостиницам, — с оскорбленным видом возразила она.

— В галерее?

— Говорю же, я не знаю.

Симон сунул руку во внутренний карман пиджака и достал поршневую ручку «Dia». Одним движением отодвинул бокалы, бутылку с водой, салфетки.

— Начнем сначала. Опиши нам подробно этого человека, а я его нарисую.

42

Его с души воротило от этого расследования. Черт возьми, он это расследование просто ненавидел. Еще этим утром, когда он проснулся, все вроде неплохо складывалось. Хоть и с третьим убийством на руках и трупом полицейского, про который следовало немедленно забыть.

Но наконец-то было определено орудие преступления. И начал вырисовываться портрет преступника. Убийца из СС — не самая хорошая новость, но проблему можно уладить. Бивен даже нашел верный ход, и Пернинкен вроде бы не стал возражать.

Но карлик снова выкинул одну из своих штучек, вытащив из шляпы новую «сновидицу», которая тоже по всем параметрам подходила на роль потенциальной жертвы. Грета Филиц. Тридцать один год. Замужем за Гюнтером Филицем, саксонским аристократом, придерживающимся нацистских взглядов. И разумеется, она состоит в «Вильгельм-клубе».

Трясясь в своем «мерседесе», он опустил глаза на рисунок, который держал в руках. Бивену приходилось признать: Симон Краус был классным рисовальщиком. У этого недоноска обнаружилась куча талантов.