Обещания богов - Обещания богов (2022)

Лестница вилась вокруг светового столба. С каждой ступенькой возникало ощущение, будто тебя все плотнее окутывает сотканный из солнца плащ. Греза жизни, жизнь грезы, богемное существование с минимумом потребностей и максимумом желаний. Такова была жизнь художника, какой ее представляла себе папенькина дочка, а на деле совсем недавно это было повседневной жизнью Рут.

Квартира находилась на шестом этаже, прямо под крышей.

— Вы уверены, что она дома?

— Уверена. Я знаю ее распорядок дня. После полудня она работает для себя.

— Вы так и не сказали мне, что она рисует и что лепит.

— Сейчас сами увидите.

Они двинулись по узкому коридору. Да уж, комфортом здесь и не пахло. Уборные на лестничной площадке, а еще Минна вспомнила, что кухня Рут такая тесная, что там невозможно ничего приготовить, кроме блинов. Настоящая роскошь заключалась в другом: жить над Ку’дам, свободно заниматься своим искусством, наблюдать в окно за берлинцами, видеть с высоты суету толпы у себя под ногами…

Они несколько раз постучали. Никакого ответа.

— Придется подождать ее. Я уверена, что она скоро появится. Или я спущусь и спрошу у консьержки. Мы…

Бивен достал из кармана своего роскошного мундира связку отмычек. Не говоря ни слова, он склонился над замочной скважиной, как простой домушник.

В этой картине Минне открылась истинная сущность всех этих ряженых нацистов. Шайка мелких хулиганов, укравших власть и теперь грабивших страну, хозяевами которой стали.

— Прошу, — бросил Бивен, не сумев сдержать удовлетворенной улыбки.

Нацист шагнул было в квартиру, но Минна, охваченная необъяснимым чувством стыдливости, оттолкнула его и первой переступила порог. Рут Сенестье всегда говорила: «Когда преступна сама полиция, чем ты невиновнее, тем больше твоя вина».

Она зашла в маленькую гостиную и застыла на месте. По стене напротив — той, где Рут повесила несколько окантованных карикатур, которыми особенно гордилась, — шла вертикальная кровавая полоса, доходящая до самого потолка.

На полу у журнального столика — скорчившееся тело Рут. Горло перерезано. Располосованная плоть — как чудовищная смеющаяся пасть, где вместо зубов — видневшиеся в глубине раны шейные позвонки. Почти отделенная голова соединялась с остальным телом только тканями затылка.

Рут словно замерла в конвульсии: ноги поджаты к торсу, правая рука вывернута раскрытой ладонью вверх, другая протянута перпендикулярно телу в луже крови, растекшейся почти на метр вокруг.

— Ничего не трогайте, — приказал Бивен.

На этот счет можно было не беспокоиться: Минну парализовало. Обводя взглядом гостиную словно в поисках поддержки — или подтверждения, что все увиденное лишь кошмарный сон, — она заметила на вешалке плащ и берет. Да, прошлой ночью Мраморный человек хотел убить именно Рут. И пришел сюда закончить то, что не удалось накануне.

Минна рухнула на пол.

— Возьмите себя в руки, черт подери. Это точно Рут Сенестье?

Она смогла только кивнуть. Бивен схватил ее за руку и одним рывком поставил на ноги.

— Сядьте и не двигайтесь. Я принесу вам воды.

Она увидела, как он достает оружие, и бессильно оплыла на стуле. В глубине души она еще до конца не понимала, что произошло вчера и чего она избежала. Лежащий перед ней труп Рут наглядно призывал к ясности.

Вернувшись со стаканом, Бивен замер на месте:

— А это что?

Офицер смотрел прямо перед собой на приоткрытую дверь.

— Ее мастерская.

— Я говорю о стене.

Он сунул ей стакан и подошел ближе. Минна отпила большой глоток и двинулась следом. Оба остановились на пороге. Комната была не очень большой и вся загромождена более-менее законченными произведениями, расставленными по полу среди тряпок и тазов.