Госпожа - Лиза Хилтон (2017)

— Елена, Караваджо не рисовал и, более того, ни разу не был в Венеции. Не знаю, что вам удалось разузнать, но даже не пытайтесь впутать меня в это. Не выйдет. Мне очень жаль, что вы оказались в такой сложной ситуации, если все, что вы рассказали мне, действительно правда, но, думаю, на этом нам лучше закончить разговор, — сказала я, встала и пошла в сторону пристани.

— Стойте! Простите меня! Пожалуйста, не уходите! — В тусклом сумеречном свете Елена, в неподобающем случаю платье, держась рукой за горло, напоминала надгробную статую, и все же что-то в ее голосе заставило меня остановиться и обернуться. — Я не пытаюсь вам угрожать! Мне плевать, кто вы такая и что сделали! Я знаю, как мой муж нашел вас. Каким-то образом это связано с тем мужчиной в Париже! — сбивчиво бормотала Елена, и я вдруг поняла, что она начала прикладываться к бутылке с водкой гораздо раньше, чем мне казалось.

Спасибо маме — я в этих делах разбираюсь неплохо. Елена разрыдалась, размазывая слезы по щекам, отчего в бронзаторе оставались светлые дорожки.

— Так, Елена, пойдемте отсюда! Начинает холодать. Поедемте ко мне, я напою вас кофе.

Везти ее к себе домой мне совершенно не хотелось, но в таком состоянии показываться с ней на людях — еще меньше. Я крепко обняла ее за плечи и вдруг заговорила с ней уверенным, но мягким голосом, как в детстве, когда пыталась уложить напившуюся мать в постель:

— Ну же, давайте потихоньку возвращаться.

Значит, Елена все знает. Ермолов тоже. Если я ничего с этим не сделаю, Элизабет Тирлинк конец! Ермолов унизил меня, использовал, и от одной мысли об этом во мне зажегся крошечный, давно забытый огонек. Поскольку легко избавиться от Елены мне не удастся, надо ее использовать, иначе Ермолов разрушит мою жизнь, и Елена прекрасно это понимает.

Пока мы пересекали лагуну, Елену вырвало, после чего в голове у нее, кажется, немного прояснилось. Я попросила лодочника подвезти нас поближе к пьяцце и объяснила телохранителю, что помогу госпоже Ермоловой переодеться в чистое, поскольку ей стало нехорошо. Он с непроницаемым лицом встал у входа в мою квартиру. Интересно, бывал ли он у меня в гостях раньше? Открывая дверь, я с подозрением втянула носом воздух, но не ощутила посторонних запахов, если не считать аромата свечей от «Трюдона». Я спросила Елену, не голодна ли она, но русская лишь нетерпеливо покачала головой, поэтому я сварила нам кофе, добавив в ее чашку сахара. Потом достала домашние брюки, носки и джемпер, велела ей переодеться, и мы уселись рядом на диване. Умывшись и переодевшись в простую одежду, Елена стала казаться намного моложе, и я снова подумала о том, что в молодости она наверняка была настоящей красавицей.

— Они были здесь, — начала я. — Люди вашего мужа. Передвигали мои вещи, — туманно добавила я, не собираясь говорить ей, какие именно вещи или что, по моему мнению, хотел мне сообщить ее муж.

— Я так и думала. Вот так они и работают, поначалу. В смысле — он и Баленски.

— И вы хотите сказать, что они вместе приобрели рисунок якобы работы Караваджо. Они друзья?

— Дружили, работали вместе, но это все в прошлом. Когда-то они заработали много денег на недвижимости в Москве, — ответила Елена.

Я вспомнила Машин рассказ о том, как Ермолов разбирался с неудобными жильцами. Раз он еще и с Баленски связан, то ничего удивительного, что его считают негодяем.

— Продолжайте, Елена.

— Но друзьями после той истории они не стали, — усмехнулась она, босой ногой пододвинула к себе стоявшую на полу сумочку и достала оттуда вторую газетную вырезку.

— Помните мужчину, который погиб в номере отеля? Он работал на моего мужа. И на Баленски.

— Я знала его под именем Монкада, — кивнула я, понимая, что дальше притворяться бессмысленно, особенно если учесть, что его я не убивала.

— Вы ведь были там в ночь убийства?