Траектория - Александр Ярушкин, Леонид Шувалов (2016)

— Скажете тоже,— обиженно выпучивается Бабарыкин.— Выпили-то...

— Даже приход прораба вас не смутил,— сухо замечаю я.

— Прора-аба,— кривится Бабарыкин.— Было бы кого смущаться.

— Почему такой тон? Он же ваш непосредственный руководитель.

— Нашли тоже мне руководителя... Если 6 все руководители такие, как наш Дербеко, были, государство бы по миру вошло.

Понижаю голос:

—

Ворует?

— Ага.

Это произнесено так, что становится ясно — распространяться он не намерен. Захожу с другой стороны:

— А вы — нет?

— С чего вы взяли? — набычивается Бабарыкин.

— Сами мне кафель предлагали.

— Так это ради хохмы... Скажете тоже!

— Рядок-другой кафеля не докладываете тоже ради хохмы?

— Кто сказал?

Искренне признаюсь:

— Данилов.

— Дементьич?! Вот хитромудрина старая! Чё это ему понадобилось на меня напраслину наговаривать?.. Ну, бывает, не доложишь, но не в карман же я плитку запихиваю! Бьется, зараза! Недавно этот кандидат в доктора целый ящик разгрохал.

Теперь только карандаши доверяете носить?

Бабарыкин самодовольно ухмыляется.

—

Раздражает он меня. Стоит за спиной и смотрит.

— Хохлов тоже раздражал Жижина?

— Ну, раздражал,— настораживается Бабарыкин.— Что с того?

— Чем же?

— Совался везде... Так же, как вы, все, про пьянку да про кафель выспрашивал.

Задумчиво улыбаюсь.

— Значит, я тоже могу упасть в лестничный проем…

— Вы это к чему? — втягивает голову в плечи Бабарыкин.

По физиономиям Люське, Василия и Маринки вижу, что они заинтересованы беседой, но ровным счетом ничего не понимают. Продолжаю импровизированный допрос:

— Владимир, вам но кажется странным, что вскоре после того, как вы отослали Зайцева за совершенно ненужным карандашом, Хохлов случайно падает в лестничный пролет?

— Я в другом подъезде работал,— быстро отвечает Бабарыкин.

— Могли пройти через лоджию.

— Не проходил я ни через какую лоджию! — восклицает он и обводит взглядом моих друзей, словно ища поддержки.— Чё я вам плохого сделал?.. Нет, ну, в самом деле! Меня и люди видели. Я крик услышал, выскочил из ванной. На площадке мужик стоит, прислушивается. Вместе и рванули вниз. И Жижин меня видел.

— Как выглядел этот «мужик»?

— На научного сотрудника похож. Мороз, а он в папахе.

— Он подходил к месту падения Хохлова?

— Нет... Сразу куда-то испарился. Может, Жижин его видел?

— Каким образом?

— Так Жижин почти следом за нами выскочил.

— Из того же подъезда? — недоверчиво спрашиваю я.

— Да-а… А чё это он в моем подъезде делал? — растерянно произносит Бабарыкин, предупреждая мой вопрос.

Мне тоже непонятно, почему Жижин, работавший в одном подъезде с Хохловым, только на другом этаже, оказался в подъезде Бабарыкина, избрав столь своеобразный путь к месту происшествии. Ведь он мог просто спуститься по лестнице. Зачем было идти кружным путем, через лоджию?.. Прерываю затянувшееся молчание:

— Владимир, на ком у вас числится спец-одежда?

— Кому выдадут, на том и числится,— буркает Бабарыкин.

— Спецодежда Хохлова могла числиться на другом рабочем?

— Кому это надо? Расплачивайся потом... Да и вообще ее наверняка уже списали.

Возвращаюсь к очевидцам.

— Когда и откуда подошел Дербеко?

— Я из подъезда вылетел, он уже к Дементьичу подходил. Наверное, из вагончика шел,— пожимает плечами Бабарыкин.

Чувствую, что беседа приобретает более доверительный характер, и спрашиваю, почему он решил, что Дербеко не чист на руку.

Бабарыкин пятерней взлохмачивает кудрявую голову.