Ты мой закат, ты мой рассвет - Айя Субботина (2020)

Если Очкарик больше никогда не выбежит мне на встречу. — Сынок... - слышу, как будто сухонький женский голос. Не хочу поворачиваться. Это плохие новости. Не хочу ничего знать.

Прямо сейчас сойду с ума и останусь в той реальности, где все хорошо.

— Детку пойдем посмотришь. Я вскидываюсь.

Пожилая женщина в белом манит за собой.

Как в лабиринте, иду буквально на звук ее шагов.

Даю надеть на себя халат маску, чем-то обрабатываю руки. Как прилежный школьник - все по указке.

В маленьком отделении несколько прозрачных боксов. Я знаю, в котором лежит моя маленькая жизнь.

— Поговори с ней, - женщина трет меня по локтю и отходит.

Мир как будто схлопывается до размеров пятачка, на котором помещаемся только я и медицинский бокс.

Моя дочь такая крохотная.

Господи.

Одежда, которую купила Йени, будет на нее просто гигантской.

Розовое сморщенное тельце.

Трубки, трубки, трубки...

Иголки.

В глотке ком.

Протягиваю руку, со страхом, дрожащим пальцем, притрагиваюсь к маленькой пятке.

Она крохотная, как ненастоящая.

Теплая, с тонкой кожей.

— Привет, принцесса. - Мужики не плачут. - Я - твой папа. Она как будто слышит - морщит маленький нос и ведет ручкой.

— Я буду защищать тебя от всех драконов, Ассоль.

Пока пытаюсь вспомнить хотя бы какую-то детскую сказку, женщина в белом снова трогает меня за локоть и уводит, приговаривая, что и так нельзя было. И что она работает здесь уже давно и видела разных младенцев, и что наша с Очкариком принцесса - сильная, хоть и маленькая, а раз закричала сама, то еще поборется.

Я просто обнимаю эту женщину.

Кажется, как родную мать.

— Ты молись, сынок, - говорит она. - За них обеих.

Когда в следующий раз открываю глаза - стою на улице под холодным тяжелым ливнем.

Мокрый насквозь.

Руки дрожат и ноги тоже.

«Ты молись, сынок...»

Мужики не плачут? Да пошло оно все.

Поднимаю голову туда, где надо мной почти черные грозовые облака. Никогда и ни разу не делал этого. Не знаю, как.

Но...

— Отче наш... сущий на небесах...

«Не забирай их у меня. Пожалуйста...»

Глава пятидесятая: Антон

Около десяти приезжают родители - гораздо быстрее, чем я рассчитывал их видеть, когда кое-как собрался с силами, взял себя в руки и позвонил сначала матери Очкарика, потом - моей. Не хотел, по подумал, что будет очень погано не сказать родителям обо... всем.

На этот раз они приезжают всем составом - родители Очкарика, мои мать с отцом.

Уже даже готовлю речь, чтобы сказать этим Монтекки и Капулетти, куда они пойдут, если хотя бы подумают устроить скандал, но раздумываю, когда замечаю заплаканные красные глаза Светланы Алексеевны и не на шутку испуганный взгляд моей матери. Она никогда не плачет. Сколько себя помню - не видел ее в слезах. Однажды, когда влетел по-крупному и валялся на вытяжке под угрозой на всю жизнь остаться инвалидом, а мать все это время сидела рядом и смотрела телевизор, даже спросил ее, почему она такая. Тогда она даже ничего особо и не ответила, только пожала плечами, мол, пришлось стать жестокосердной, чтобы не терять хладнокровие в операционной.

Но даже тогда моя уравновешенная и непробиваемая мать не выглядела такой испуганной.

Значит, как бы там ни было, ей не плевать на нашего с Йени ребенка.

Или, может быть, мне просто очень хочется в это верить. Потому что моя маленькая Ася заслуживает того, чтобы ее баловали обе бабушки и оба дедушки. Хоть моего отца вряд ли можно назвать большим любителем возиться с детьми.

— К Йени не пускают, - останавливаю всех сразу. - Я уже пытался.