Твоя на одну ночь - Ева Ройс

Я не знаю как, но мне удается удержать под контролем эмоции на лице, позволять целовать себя дальше, сжимать в объятиях.

– А я уезжаю на несколько дней, – сообщил он внезапно, оторвавшись от моих губ. Но потом вновь поцеловал, смешивая наши дыхания, но…

Нас ведь нет. Есть я и он. По отдельности. А я дура, если думала иначе.

– Зачем? – хрипло шепчу, когда он опускается с поцелуями на шею.

– По делам. Проект ведь запустили, – говорит мужчина, который мог бы быть моим.

А я так и не знаю, что это за проект. Он мне никогда не говорил о своей работе, не делился ничем. Я сама вытягивала из него информацию, я пыталась сблизиться… И я теперь люблю его.

– Хорошо… – мне больше нечего сказать.

Я чувствую, как он медленно входит в меня, целует губы, скулы – все лицо, мои плечи…

Я чувствую, что мне опять хорошо, что я сама прижимаюсь к нему, обнимаю, чтобы не упасть в бездну… Но мне все равно так больно!

Мне хочется кричать, но я со стоном выдыхаю его имя.

Мне хочется уйти, но я прижимаюсь ближе.

Я ищу в нем тепло, но мне кажется, что мужчина, что не может сейчас насытится мной, создан из льда.

Я кричу его имя, в последний раз отдаваясь ему полностью, разбивая свою жизнь, умирая вместе с ней.

– Я хочу спать, – сообщаю ему, когда уже все, выпутываюсь из его объятий и, закутавшись в его футболку, иду в душ.

А там, смывая следы нашей страсти, смывая слезы, пытаюсь найти выход из сложившейся ситуации.

В спальне меня ждал Джеймс, сидя на мягкой постели. Судя по еще влажным светлым волосам, уже успел принял ванну. Он какой–то задумчивый, но, едва увидел меня, улыбнулся и, не дождавшись от меня ответной улыбки, настороженно спросил:

– Все хорошо?

Я лишь киваю, не имея желания отвечать, ложусь в кровать.

– Очень на это надеюсь, – просто сказал он, ложась рядом и прижимая меня к своему телу.

Хотела отстраниться, но не смогла – сил не было. Так и заснула в крепких объятиях того, кто мог бы быть моим…

Спалось мне не очень. Я пару раз просыпалась, но быстро засыпала обратно, ощущая ровное дыхание спящего рядом мужчины, биение сердца и жар его объятий. Окончательно проснулась где–то в половину седьмого утра со скверным настроением и железобетонным решением – мне необходимо уехать.

Осторожно высвободилась из рук Джеймса, прилагая усилия, чтобы он не проснулся. Сейчас я могу вспылить и… В общем, ругаться нам ни к чему. Как бы то ни было, он не виноват ни в чем.

Пошла в ванную, умылась, переоделась в свою аккуратно сложенную одежду, при этом в голове крутилась невеселая мысль – я уже полностью обосновалась в его квартире. И, наверное, впервые поняла, что такое насмешка жизни. Кто бы мог подумать, что тот день, полный моего страха и безграничного отчаяния, в “Ночном полете” перерастет в это? И ведь тогда даже предположить не могла тогда о папином наследстве, об очередном предательстве матери, о покушениях, о том, что полюблю Харрисона, что даже забеременею от него.

Когда я покидала квартиру Джеймса, он все еще спал.

Отлично, потому что…

Мне до сих пор плохо.

Возможно, через пару дней мне будет легче, но сейчас мне плохо, хоть я и понимаю, что моя реакция немного глупа. Даже не немного, очень глупа.

У нас отношения изначально были лишь на горизонтальной плоскости. Ему нужен был секс, а мне же помощь с подставой, только Джеймс по умолчанию сделал больше, гораздо больше, чем требовалось. Может, я обманулась, считая, что проявление благородства ничто иное, чем… Влюбленность или же любовь?

На эмоциях сразу отправилась в банк, смотреть банковский ящик. Действительно, как и написал отец, дно у ящика было двойным – то есть расположенный ниже ящик был продолжением этого, только убрать перекладинку.