Только между нами - Алайна Салах

Чёрт знает, откуда взялось это помешательство, но избавляться от него мне не хочется. Потому что с ним всё ощущается по-другому, острее. Судя по тому, что говорят о наркотиках, эффект схожий. Десятикратно усиливаются отклик от всего, к чему привык. Касания, запахи… Даже кончается по-другому — с салютами в голове и ошалевшим шепотком в ушах: «Вот это охуеть». И как любой, распробовавший кайф от наркоты, я, конечно, хочу повторить.

На воспоминаниях можно протянуть сутки, а дальше ломка берёт своё. Сейчас я даже представить не могу, что когда-то захочу трахнуть кого-нибудь ещё. Для чего мне другие, если позавчера я выяснил, каким на самом деле должен быть секс? Его смысл не в причудливых позах, не в том, насколько громко кричит партнёрша, и не в том, куда ты её трахаешь. Судя по тому, как было со Стеллой, это совсем не важно. Я просто кайфовал от возможности её трогать, от малейшего звука, который она издавала. Я мог бы вечность трахать её в миссионерской позе, и мне бы не надоело. Просто потому, что она — это она.

В коридоре я её так и не встречаю и по возвращении в кабинет ныряю в цифры. Но она здесь, в офисе. Никто мне об этом не говорил — я просто знаю. Чувствую по непрекращающейся вибрации на коже. Вчера, в её отсутствие, такого не было.

После обеда меня вызывает Родинский. Вываливает передо мной проект по новому сервису недвижимости, спрашивает мнение. Он в приподнятом настроении, поздравляет с прошедшим днём рождения, пару раз пытается вырулить наше общение в неформальное русло. Мне это не нравится. Не нравятся возможные причины, по которым на него снизошло благодушие. Не нравится, что это может быть как-то связано со Стеллой. Пусть лучше остаётся собой: помешанным на деньгах ублюдком, недостойным её.

Я не испытываю перед ним ни малейшего чувства вины за то, что трахал его жену. Он не умеет относиться к ней так, как она того заслуживает, и учиться не считает нужным. Его рога — только его проблемы, не мои.

Чёрт, но как же бесит этот довольный оскал. Главное, ни в коем случае не представлять их секс, иначе я сорвусь и начну лупить его башкой об стол.

— С «Латерра» ты был прав, — догоняет в дверях его вальяжный голос. — Не стоили они моего внимания. Не подвела тебя чуйка. Молодец.

Я ничего не отвечаю. Пошёл он на хер со своими комплиментами.

Потом слышу, как Родинский разговаривает с Ириной. На её вопрос, вернётся ли он сегодня в офис, отвечает, что до завтра его не будет. Это отличная новость, потому что я наконец могу набрать сообщение Стелле. Нет сил ждать. Я и без того за эти два дня выжал максимум из своего терпения.

Но с ней по-другому и не получится — это я тоже понимаю. Стелла замужем за ним, и едва ли ей понравится, если я начну вылавливать её в коридорах и одолевать звонками. Сука, но как же сложно сдерживаться, когда при одном взгляде на её кабинет я вспоминаю наш секс. В жизни ничего и никого не хотел сильнее, чем её.

«Я могу зайти? Твой муж только что уехал».

Чувствую себя пятиклассником, ожидающим результаты экзамена. Ответит или нет? Вчера не ответила.

«Заходи».

Одно слово. Шесть букв. Несравненный кайф. Меньше чем через минуту я её увижу.

Стараюсь идти не торопясь, чтобы не привлекать к себе внимания. На то, что подумают окружающие, мне наплевать, но ради неё я готов об этом думать. Готов пойти на любые её условия, лишь бы иметь возможность каждый день к ней прикасаться.

Вхожу без стука и прикрываю за собой дверь, борясь с желанием защёлкнуть замок.

— Привет.

Стелла встречает меня стоя, не сидя. Волосы распущены, одета в чёрный костюм. Мне требуется новое усилие, чтобы не забить на всё и не подойти к ней вплотную, разглядеть в деталях. Настолько она красивая.

— Привет, Матвей.

Мне не нравится этот тон, неуловимо очерчивающий границу. Он дружелюбный, вежливый, но отстранённый.

— Как твои дела?