После меня - Линда Грин (2018)

– Нет, не начались. Я сидела вот здесь весь день, размышляя над тем, что она сказала, и теперь мне понятно, что произойдет. Я имею в виду, что мы с тобой оба знаем, каким образом могут развиваться события, не так ли? Мы знаем, что если мужчина избил как-то раз женщину и это сошло ему с рук, он, вполне возможно, станет делать это снова и снова… И если я покрывала тебя все то время, когда ты делал это, то почему бы я не поступила так опять даже в том случае, если бы ты ее убил. Я ведь тебя люблю. Ты – мой сын, а потому моя любовь к тебе безгранична. Я сделала бы для тебя что угодно. Даже дала бы лживые показания в суде, поклявшись говорить правду. Однако сегодня до меня дошло, что это не было бы настоящей любовью. Это просто что-то вроде слепой преданности. И я делала это годами, Ли, я смирялась со всем, что сваливалось мне на голову, и вот посмотри, к чему это меня привело.

– Я не такой плохой, каким был он, – говорит Ли.

– Ты станешь таким, как он, если я позволю тебе продолжать вести себя в том же духе. Ты станешь даже хуже его. И поэтому это нужно остановить.

– Что ты имеешь в виду?

– Я больше не буду тебя покрывать, Ли. Я не буду делать вид, что я не знаю, что происходит. Тебе придется столкнуться с собой таким, каким ты стал, и мне тоже придется с таким тобой столкнуться. У тебя, и у меня нет другого выбора.

Его лицо бледнеет. Мне кажется, что он как бы сжался, уменьшился в размерах.

– Я не понимаю, – говорит он.

– Джесс уже родила. Она упала, когда я попыталась не позволить ей уйти, и у нее начались схватки. Приехали парамедики и забрали ее в больницу. Ее подруга только что разместила публикацию в ее «Хронике». Там написано, что у Джесс родился сын и что мама и ребенок чувствуют себя хорошо.

Ли разворачивается и направляется к двери.

– Куда ты? – спрашиваю я.

– В больницу, – говорит он. – Увидеть своего сына.

– Нет, ты туда не поедешь, – отвечаю я. – Потому что Джесс не хочет, чтобы ты туда приезжал. И если ты туда поедешь, я напишу в «Фейсбуке» обо всем, что ты делал. Я сделаю так, чтобы все узнали, что ты делал с ней и со всеми остальными.

– Ты не посмеешь, – фыркает Ли.

– Раньше не посмела бы, – говорю я. – А теперь посмею.

Ли, подняв руку со сжатым кулаком, направляется ко мне. Я, готовясь защищаться, выставляю вперед руку. Руку, которая держала его, когда он был младенцем. Руку, которая гладила и успокаивала его, когда он плакал. Руку, которая махала ему на прощанье, когда я впервые привела его в школу.

Он останавливается очень близко от меня, поворачивается и в сердцах бьет ногой по своему портфелю так, что тот отлетает далеко в сторону и попадает в лежащего на комоде плюшевого медвежонка со встроенной в него музыкальной шкатулкой. Медвежонок падает на пол, проиграв при этом несколько ноток из колыбельной «Рок-э-бай бэби».

Ли тоже как бы падает на пол: он резко опускается на колени на коврик. И начинает неудержимо всхлипывать. Я кладу ладонь на его плечо. Моя ладонь сейчас сильнее, чем его кулак. Потому что я нашла более сильную любовь.

Я не надеваю утром свою обычную «маску». Я больше уже не прячусь за ней. Мне как-то странно смотреть на свое «гололицее» отражение в зеркале. Мои глаза, нетронутые контурным карандашом, кажутся гораздо меньше. Но хотя они, возможно, покажутся такими вот маленькими и другим людям, я знаю, что впервые за много лет они широко раскрыты.

Я отправляю Джесс сообщение через «Фейсбук», спрашивая, могу ли я приехать ее навестить. Я сообщаю ей при этом, что Ли со мной не будет, что я приеду одна. Проходит довольно много времени, прежде чем она присылает ответ. Думаю, она была занята ребенком. А может, просто раздумывала, что же мне ответить.