После меня - Линда Грин (2018)

Как бы там ни было, она ответила «да». Меня это, честно говоря, удивило. Я поблагодарила ее и сообщила, что я пробуду у нее недолго. Я прекрасно понимаю, что она не горит желанием со мной общаться и что ей больше хочется побыть наедине со своим ребенком.

Я сажусь на автобус, идущий в центральную часть города. Найти парковочное место возле больницы всегда проблематично, и мне не хочется нервничать по этому поводу непосредственно перед своим приходом к Джесс. Когда я приезжаю в больницу, мне довольно быстро удается найти отделение послеродовой реабилитации.

Я сообщаю женщине в регистратуре свои имя и фамилию. Она спрашивает, кем я прихожусь этому ребенку.

– Я его бабушка, – гордо говорю я твердым голосом.

Одна из акушерок подводит меня к двери комнаты, в которой находится Джесс.

– Она там, – улыбается акушерка. – В данный момент кормит своего ребенка. У них обоих все в порядке.

Открыв дверь, я осторожно захожу в комнату. Джесс поднимает на меня взгляд. Она не улыбается мне, но и не хмурится. На ее лице – выражение умиротворения. Мой взгляд падает на младенца, которого она кормит грудью. Он – маленький и красный. Его малюсенькие пальчики цепляются за ее грудь.

– Поздравляю, – говорю я. – Он очень милый.

– Спасибо, – отвечает она. Затем ее лицо становится мрачным. – А Ли знает?

Я киваю.

– Я сказала ему вчера вечером, – говорю я. – После того, как увидела публикацию твоей подруги в «Фейсбуке».

Она хмурится:

– Тогда почему же он не приехал?

– Это я сказала ему не приезжать.

Она хмурится еще больше.

– Я сказала ему и много чего другого. Много того, что мне следовало бы сказать ему уже давным-давно. Он не будет тебя донимать, Джесс. Я сказала ему, что ему необходимо пройти обследование у психиатра, прежде чем он хотя бы приблизится к тебе или к твоему ребенку.

Она начинает плакать.

– Прости меня, – говорю я, садясь на краешек ее кровати. – Прости за все, что я не сказала и не сделала. Видишь ли, я считала, что у меня не хватает мужества для того, чтобы ему противиться. Все те годы, когда мой муж бил меня и я мирилась с этим, я думала, что так происходит потому, что я слабая.

Джесс качает головой.

– Вы любили его, – тихо говорит она.

– Да, – отвечаю я. – Да, любила.

– Любовь ослепляет, правда?

Я киваю, вытирая слезы с глаз.

– И когда Ли начал делать это, когда девушки, которых он приводил домой, в конце концов начинали выглядеть так, как когда-то выглядела я, мне не хотелось в это верить. Для меня была невыносимой сама мысль о том, что он будет вести себя так же, как вел себя его отец.

– Так что изменилось?

– Появилась ты, – говорю я. – Ты изменила его и изменила меня.

– Он все равно бил меня.

– Да, но он ненавидел самого себя за это. А я получила свою силу от тебя. О господи, как бы мне хотелось, чтобы у меня в твоем возрасте была хотя бы половина той силы, которая есть у тебя.

Мы некоторое время молчим, прислушиваясь к звукам, которые издает кормящийся младенец.

– Ли изменится? Он может измениться?

– Не знаю, – отвечаю я. – Что я знаю – так это то, что он попросту не может продолжать вести себя так и дальше.

Она опускает взгляд на младенца, который перестал сосать мамочкину грудь. Его глаза закрыты. Она притягивает его поближе к себе.

– Акушерка сказала, что с ним все в порядке, – говорю я.

– Да, именно так. Ему повезло. Нам обоим повезло.

– Прости меня за то, что произошло в ванной. Я не знаю, что на меня нашло.

– Не переживайте, теперь уже все хорошо, – спокойно говорит она.

Но я знаю, что не все хорошо. Знаю, что я никогда не смогу забыть то, что произошло.

– Ну ладно, – говорю я, вставая. – Ты, должно быть, устала. Я уйду, чтобы дать тебе возможность отдохнуть.

Она бросает взгляд на большую сумку для покупок, которую я держу в руке.