Подкидыш - Филиппа Грегори (2013)

— Конечно, я слышала об этом оборотне, — довольно спокойно сказала она. — Конечно, и мне в голову мысль приходила, что, может, это он моего маленького Стефано забрал. Но я не уверена. И наверняка не могу сказать даже, что его волки утащили. Он вполне мог просто забрести глубоко в лес и оказался так далеко от меня, что даже моих криков не слышал; он мог упасть в ручей и утонуть, мог в овраг свалиться… Я и впрямь тогда волчьи следы у ручья видела, да только следов моего сына там не было. Я все время об этом думаю, думаю каждый день, но по-прежнему не могу понять, куда он так внезапно исчез.

Брат Пьетро кивнул, скептически поджав губы, и посмотрел на Луку:

— Ты хочешь, чтобы я записал эти показания? Только пусть она под ними распишется, если сможет, или хоть знак какой поставит.

Лука покачал головой.

— Не стоит. Мы сможем это сделать и позже, если сочтем, что в этом есть необходимость. — Он встал, поклонился женщине и сказал: — Спасибо тебе за гостеприимство, милая хозяюшка. Как мне называть тебя?

Она вытерла краешком передника заплаканное лицо и ответила так:

— Я — Сара Фейрли, жена Ральфа Фейрли. Нас в этой деревне все уважают, вам каждый это подтвердит, и каждый скажет, кто я такая.

— А ты согласишься выступить свидетелем, когда мы станем судить этого оборотня?

Сара ответила ему слабой улыбкой, пряча за ней свою вечную скорбь.

— Я не люблю говорить о том, что тогда случилось, — честно призналась она. — И стараюсь вообще об этом не думать. Я пыталась поступить так, как посоветовал мне наш священник, — похоронить свое горе вместе с рубашонкой сына, но у меня ничего не вышло. И я безмерно благодарна Богу за своего второго мальчика.

Брат Пьетро хоть и несколько неуверенным тоном, все же сказал:

— Мы наверняка подвергнем это существо допросу, и если будет доказано, что он — оборотень, он умрет.

Она согласно кивнула и тихо заметила:

— Но мальчика моего это не вернет. Хотя, наверное, я порадуюсь тому, что отныне моему сыну и всем остальным пастушкам опасность грозить не будет даже на дальних пастбищах.

Распрощавшись с хозяйкой дома, они отправились в обратный путь. Брат Пьетро предложил Изольде опереться о его руку, и она приняла его помощь, а Лука помогал идти явно уставшей Ишрак.

— Почему брат Пьетро не поверил этой несчастной матери? — тихо спросила Ишрак, взяв его под руку и так близко к нему склонившись, что более никто не смог бы ее услышать. — Почему он всегда такой подозрительный?

— Это не первое его расследование, — ответил Лука. — Ему уже довелось много странствовать, и он многое видел. В том числе и немало обмана. Зато твоя госпожа была с этой бедняжкой очень ласкова.

— У Изольды нежное сердце, — сказала Ишрак. — Дети, женщины, нищие — для них ее кошелек всегда открыт, да и сердце тоже. У нас в замке на кухне каждый день готовили две дюжины обедов для бедных. Она всегда была такой.

— А она любила кого-нибудь? Ну, особенно сильно? — как бы между прочим спросил Лука. На тропе лежал большой валун, и юноша, первым переступив через него, обернулся, чтобы помочь Ишрак преодолеть это препятствие. Она посмотрела на него, рассмеялась, но ответила довольно резко:

— А вот это тебя совершенно не касается, следователь! — И, увидев, что Лука покраснел, прибавила: — Неужели тебе действительно нужно все знать, во все свой нос сунуть?

— Мне просто интересно…