Подкидыш - Филиппа Грегори (2013)

— Да уж, нашим с тобой словам они ни за что не поверят. Разве такая толпа станет слушать человека, если он никто, если важного положения не занимает? А вот мой маленький господин вполне мог бы его спасти.

— Против него сам епископ со своими учеными и священниками.

— А твоя хозяйка? Она стала бы за оборотня заступаться?

Ишрак презрительно пожала плечами:

— Когда это у нас женщину слушали?

— Это точно. Ни один здравомыслящий мужчина женские доводы слушать не станет, — мгновенно согласился Фрейзе и с удовольствием заметил, как в темноте блеснула улыбка Ишрак.

Она посмотрела вниз, на оборотня, и когда тот поднял на нее глаза, его безобразное, покрытое шрамами лицо показалось ей почти человеческим.

— Бедная тварь! — вырвалось у нее.

— Вот если бы все это происходило в волшебной сказке, ты могла бы его поцеловать, и он превратился бы в принца, — мечтательно промолвил Фрейзе. — А что? Любовь способна и с дикими животными чудеса творить — так, во всяком случае, в народе говорят. Ах да, извини, я и забыл совсем, что ты ведь у нас ни с кем не целуешься! А если хороший человек только подумает о том, что хорошо бы тебя поцеловать, ты его сразу в грязь швыряешь.

Но Ишрак на его поддразнивания никак не ответила; некоторое время она задумчиво молчала, потом вдруг сказала:

— А знаешь, Фрейзе, ты прав. Только любовь может его спасти. Именно это ты и демонстрировал с той самой минуты, как впервые его увидел. Только любовь, да!

— Я бы не сказал, что я с первой минуты… — начал было Фрейзе, но девушка уже ушла.

* * *

Вскоре староста деревни постучал молотком в ворота конюшенного двора, и Фрейзе вместе со служанкой настежь распахнули тяжелые створки. Внутрь сразу хлынула толпа; жители деревни стали занимать места за столами, расставленными по краю медвежьей ямы, словно явились на потраву медведя собаками. Мужчины прихватили с собой крепкого пивка и угощали друг друга и своих жен, которые потихоньку прихлебывали из кружек и смеялись, предвкушая развлечение. Молодые парни привели своих невест и зазноб, и гостиничная кухарка, воспользовавшись случаем, принялась продавать булочки и пирожки прямо у раскрытой кухонной двери. Служанки из гостиницы тоже времени даром не теряли и бегали среди пришедших, предлагая вино и горячее пиво с пряностями. Словом, все готовились к казни, которая воспринималась здешним людом как нечто вроде праздника.

Ишрак видела, что пришла даже Сара Фейрли, неся огромную корзину, полную «волчьей отравы»; следом за ней шагал ее муж, ведя в поводу осла, нагруженного мешками с той же травой. Он привязал осла в воротах и вошел во двор вместе с женой и сыном, на шляпе которого, как всегда, красовался пучок аконита.

— Ты тоже здесь, я очень этому рада, — ласково сказала Изольда, шагнув навстречу Саре. — Рада, что ты нашла в себе силы прийти.

— Моему мужу казалось, что нам следует непременно это сделать, — ответила Сара, но лицо ее было смертельно-бледным. — Он, наверное, думает, что мне будет приятно, когда этого оборотня убивать станут. Ведь все только этого и ждут. Ну, и я, конечно, не могла допустить, чтобы все тут собрались без меня. Ведь тогда все они со мной мое горе разделили. А теперь, ясное дело, хотят увидеть конец этой истории.

— Я рада, что вы все втроем пришли, — повторила Изольда и проводила Сару к шаткому столику, за которым уже сидела Ишрак.

— Значит, серебряная стрела у тебя? — спросила у нее Сара. — Это ты будешь в него стрелять?

Ишрак молча кивнула и показала ей стоявший рядом большой лук и стрелу с серебряным наконечником.

— И ты сумеешь в него отсюда попасть?

— Да. И не промахнусь, — с мрачным видом сказала Ишрак. — Если он действительно превратится в волка и наш следователь это увидит, он подаст мне знак, и я его застрелю. Но я все же думаю, что это не волк — он даже отдаленно на волка не похож — и не оборотень. Скорее всего, это вообще какое-то неизвестное животное.