Подкидыш - Филиппа Грегори (2013)

— Но если мы не знаем, что это за животное такое, и не можем сказать, как оно будет себя вести, так лучше его убить, — твердо заявил муж Сары, но сама Сара невольно вздрогнула, услышав его слова; она то и дело посматривала то на оборотня, то на стрелу с серебряным наконечником. Ишрак, разумеется, это заметила, а Изольда, накрыв рукой дрожащие пальцы Сары, ласково спросила у нее:

— Разве ты не хочешь, чтобы его убили?

Сара покачала головой.

— Не знаю… Я же не могу сказать наверняка, что это он забрал мое дитя. И я совсем не уверена, что это такое уж страшное чудовище, как все говорят. Есть в нем что-то такое, отчего мне его жаль. — Она растерянно посмотрела на обеих девушек. — Вы меня, наверное, дурой считаете, но мне и правда его очень жалко.

Она все еще что-то говорила, когда двери гостиницы распахнулись и оттуда вышли Лука, брат Пьетро и епископ в сопровождении своей свиты ученых и священников. Изольда и Ишрак быстро обменялись выразительными взглядами, и Изольда, шепнув: «Я все-таки скажу ему!» — спрыгнула с платформы и поспешила к Луке, с трудом проталкиваясь сквозь толпу.

— Кажется, полночь уже близко? — спросил епископ.

— Да, и я приказал церковному звонарю ударить в колокол, как только она наступит, — сказал один из священников.

А епископ, наклонившись к Луке, спросил:

— Как ты собираешься осматривать оборотня?

— Я думал дождаться полуночи и прямо отсюда посмотреть, будут ли заметны какие-то перемены в его облике, — сказал Лука. — Если он начнет превращаться в волка, мы совершенно ясно сумеем это увидеть. Хотя, пожалуй, лучше было бы притушить часть факелов, чтобы оборотень смог почувствовать всю силу полнолуния.

— Согласен. Потушите факелы, — приказал епископ.

Как только двор затопила тьма, все сразу примолкли, словно испугавшись того, что творят. Женщины перешептывались и крестились, а маленькие дети жались к матерям и цеплялись за их юбки. Один даже тихонько захныкал.

— Ну вот, в такой темноте я его даже разглядеть не могу! — пожаловался кто-то в толпе.

— Нет, вон он!

Когда двор начал заполняться народом, оборотень спрятался в своем любимом темном углу, а теперь его и вовсе было почти не видно — его темная грива и смуглая кожа сливались с темным частоколом и черной утрамбованной землей. Люди моргали и терли глаза, поскольку дым от потушенных факелов еще не рассеялся. Вдруг староста сказал:

— Он движется!

Оборотень действительно встал на четвереньки и озирался, качая головой из стороны в сторону, словно никак не мог понять, что за беда грядет, но чувствуя, что вот-вот случится нечто ужасное. По толпе, как ветерок, прошелестели кинутые шепотом проклятья. Теперь, когда все увидели, что оборотень по-прежнему там и шевелится, большинство мужчин в гневе потребовали немедленно его прикончить. Фрейзе видел, что люди уже нащупывали булыжники в карманах, и понимал, что еще немного, и они забьют бедного звереныша до смерти.

Изольда тем временем, добравшись до Луки, легко коснулась его плеча и, когда он наклонился к ней, прошептала:

— Прошу тебя, не убивай его!

Увидев это, Фрейзе, стоявший рядом с ареной, быстро обменялся с Ишрак понимающими взглядами. Ему хорошо были видны и блестящий серебряный наконечник стрелы, и то, как спокойно и уверенно она держит большой лук. Потом он снова посмотрел на оборотня и еле слышно сказал ему:

— Тихо, тихо, не бойся, — но тот вряд ли мог услышать это предупреждение за шипением бесчисленных проклятий, так и сыпавшихся из уст присутствующих. Оборотень в ужасе втянул голову в плечи и сгорбился; ему явно было очень страшно.