Подкидыш - Филиппа Грегори (2013)

— По всей видимости, нам придется еще раз открыть гроб до того, как сестру Августу увезут отсюда и похоронят. Мне очень жаль, что приходится говорить вам подобные вещи, но я сильно подозреваю, что покойная была отравлена.

— Отравлена?

Лука молча кивнул.

Дон Лукретили в ужасе покачал головой.

— Спаси, Господи, ее душу! Прости, Господи, сестре моей ее прегрешения! Но мы никак не можем открыть гроб прямо здесь: монахинь это чрезвычайно расстроит. Приходите сегодня вечером ко мне в замок, и мы сделаем это в частном порядке у нас в часовне. А пока допросим госпожу аббатису и ее рабыню.

— Они отвечать не станут, — уверенно заявил Лука. — Рабыня клялась, что она немая. Клялась на тех трех языках, на каких я пытался задавать ей вопросы.

Лукретили коротко хохотнул.

— Ничего, я думаю, найдется способ заставить их отвечать. Ты следователь святой инквизиции, ты имеешь право применить дыбу, тиски, кровопускание. В конце концов, это всего лишь молодые женщины, такие же тщеславные и хрупкие, как и все они. Вот увидишь, они ответят на любой вопрос, как только поймут, что признание лучше, чем вывернутые из суставов кости. Они сразу заговорят в полный голос, едва начнут задыхаться под тяжестью тяжелых каменных плит, которые станут класть им на грудь. А я лично обещаю, что моя сестра расскажет все, что угодно, лишь бы ей не прикладывали к лицу пиявок.

Лука побледнел.

— Но я совсем не так веду расследование. Я никогда не… — пробормотал он. — Я никогда не стал бы…

Джорджо Лукретили покровительственным жестом обнял его за плечи и ласково пообещал:

— Я сам это сделаю вместо тебя. А ты будешь бороться за спасение их душ, пока не будет сломлена их злая гордыня, пока они не начнут со слезами во всем признаваться. Я не раз видел, как это делается, и должен сказать, что добиться признания не так уж трудно. В этом отношении ты можешь мне полностью довериться; я подготовлю их к тому, чтобы они непременно дали признательные показания.

— Но я не могу позволить… — задохнулся Лука.

— Помещение готово для проведения суда, господин мой, — сказала сестра Урсула, появляясь в дверях и чуть отступая в сторону. Дон Лукретили без лишних слов вошел туда и уселся за стол, где для него уже было приготовлено огромное кресло, настоящий трон. Старший аббат устроился по левую руку от него, Лука — по правую; брат Пьетро — у противоположного конца длинного стола, а напротив один из клерков, прибывших вместе с доном. Когда все расселись, Джорджо приказал закрыть двери, выходящие на монастырский двор, и Лука успел заметить встревоженное лицо Фрейзе, которому пришлось остаться снаружи.

— Святой отец, благословляете ли вы то судебное разбирательство, которое мы должны провести сегодня? — торжественно спросил дон Лукретили.

И аббат, смиренно опустив глаза и молитвенно сложив руки над выступающим животиком, сказал:

— Отец Небесный, благослови ту работу, что будет сделана здесь сегодня. Очисти наше аббатство от греха и верни его в лоно законной власти — Господней и человеческой. Помоги этим заблудшим женщинам понять, сколь велики их грехи, помоги им очистить сердце свое раскаянием, а нам, их судьям, помоги быть справедливыми в своем праведном гневе. А под конец позволь нам, Господи, лишь подать Тебе пылающую ветвь для костра, на котором свершится правосудие, ибо мы всегда помним, что осуществляем не свою собственную месть, а действуем по воле Твоей. Аминь.

— Аминь, — подтвердил дон Лукретили и обратился к двум монахам, оставшимся у дверей на страже: — Приведите сюда арестованных.

Брат Пьетро встал и сказал, направляясь к двери:

— Я сейчас принесу ключи от их цепей, они у Фрейзе. — Затем он, приоткрыв дверь, взял ключи, и Лука успел заметить, что Фрейзе, сгорбившись, стоит на крыльце, а весь двор перед башней заполнен любопытствующими.