Папа и море - Туве Янссон (2018)

Муми-тролль перевернул один кусочек — он оказался чёрным. Как Морра. Или как тени в заснеженном лесу. Или как зрачок морской лошадки. Как миллион разных других вещей. Это могло быть что угодно. И никто не узнает, куда этот кусочек подойдёт, пока вся картинка не будет готова.

Этой ночью Морра запела. Никто не пришёл на берег с лампой. Она ждала и ждала, но никто не приходил.

Сначала Морра выла тихонько, но понемногу её песнь одиночества набрала силу. В ней звучал теперь ещё и протест: нет другой Морры, кроме меня, я — единственная, самая холодная во всём мире и никогда не согреюсь.

— Тюлени, — пробормотал папа в подушку.

Муми-тролль натянул на голову одеяло. Он знал, что Морра ждёт фонарь. Но его не мучили угрызения совести по этому поводу. Пусть орёт сколько влезет, его это совершенно не волнует, ни капельки. К тому же мама сказала, что керосина ушло уже очень много. Несколько литров. Так что теперь всё.

Дни шли, вода прибывала вместе со своенравным восточным ветром, волны обволакивали остров непрерывным баюкающим рокотом. Мыс рыбака был отделён водой, но Мю считала, что рыбак этому даже рад: его наконец оставили в покое. Дождь перестал, и семейство пришло посмотреть, что творится на берегу.

— Сколько водорослей! — обрадовалась мама. — Можно будет расширить сад!

Она бросилась к скале и вдруг остановилась. Сада больше не было. Совсем не было. Море унесло его с собой.

«Ну да, он ведь был слишком близко к воде, — сконфуженно подумала мама. — Надо натаскать водорослей повыше и разбить новый…»

Она с тревогой оглядела залитый водой берег. Волны шипящими белыми полукружьями докатывались до лодки в кустах ольхи и бились о корму, и она сердито подпрыгивала. Папа стоял в море по пояс в воде и что-то кричал. Он искал свой волнорез.

— Что он говорит? — переспросила мама.

— Волнорез пропал, — ответил Муми-тролль с берега. — Все камни унесло.

Это уже не шутка. Мама бросилась по мокрому песку в воду, сочувственно постоять рядом — одних слов в этом случае явно было недостаточно.

Мама с папой мёрзли в волнах, и мама подумала: «Злое оно, его море…»

— Пойдём, — рассеянно проговорил папа. — Наверно, эти камни были не настолько крупные, как мне показалось.

Они повернулись спиной ко всем безобразиям и пошли мимо лодки к осиновой роще. Там папа остановился и проговорил:

— Здесь не проложить нормальной тропы. Я уже пробовал. Эти чёртовы камни слишком большие. Будь это возможно, смотритель маяка давно бы сделал дорогу, да и причал тоже.

— Похоже, этот остров не изменишь, — сказала мама. — Он такой, какой есть. Дома было как-то полегче… Но я в любом случае собираюсь разбить сад… Только повыше.

Папа ничего не сказал.

— И на маяке хватает работы, — продолжала мама. — Можно смастерить полочки! И красивую мебель, а? И починить эту ужасную лестницу… И крышу…

«Я не хочу ничего чинить, — подумал папа. — Я не хочу выщипывать водоросли… Я хочу строить большое и прочное, хочу делать много всего, что хочется, — но я сам не знаю… Как же трудно быть отцом семейства!»

Муми-тролль видел, как мама с папой скрылись за холмом, печально волоча хвосты.

Над скалой с маяком всё ещё мерцала всеми своими прозрачными цветами короткая радуга. Пока Муми-тролль смотрел на неё, цвета медленно начали бледнеть, и он вдруг почувствовал, что ему позарез нужно добежать до полянки, пока радуга совсем не погасла. Он метнулся в чащу, упал на живот и пополз под деревьями.

И оказался на полянке. Она была прекрасна даже таким серым вечером. Между ветвями серебрились от воды паутинки. Было тихо, несмотря на ветер. И на этот раз — ни одного муравья. Просто ни единого.