Последний секрет - Бернард Вербер (2019)

Какая живая рука. Но отвлечься от происходящего все равно невозможно. МНЕ ВСКРЫВАЮТ ЧЕРЕП. ВОЗМОЖНО, Я СОВЕРШАЮ НЕПРОСТИТЕЛЬНУЮ ГЛУПОСТЬ. Выходит, напрасно я давал себе слово не ложиться на операцию без крайней нужды. Какая здесь нужда? До чего больно!

Руки в перчатках подвинули его голову на подушке, как будто выбирая удобный угол для пилы.

Те еще мастера.

Медсестра наклонилась к нему, и он увидел ее крупную, обтянутую халатом грудь. Взгляд различил даже белую кружевную лямку бюстгальтера, удерживавшую нежную плоть. Пила заработала со звуком бормашины.

Больно. Думать о другом. Груди медсестры. Юмор и любовь – два мощных обезболивающих. Вспомнить анекдот. Например, про кретина, который согласился, чтобы ему в голове проделали дыру для проветривания мозгов.

Сероглазая, заметив его взгляд, прикованный к ее груди, инстинктивно запахнула халат, но не застегнула пуговицу.

Продолжать считать.

– Двенадцать, одиннадцать.

Медсестра взглянула поверх ширмы, и увиденное заставило ее поморщиться.

Другим болезненным ощущением был запах горелой кости, исходивший от перегретого полотна пилы.

Запах моей вскрытой головы.

В следующую секунду он увидел облачко пыли и понял, что это опилки от его черепной коробки. В корзину падали окровавленные ватные тампоны.

– Десять, девять, восемь.

Запах костной пыли стал невыносимым, медсестра больше не могла улыбаться, так ее шокировало то, что она видела.

Должно быть, новенькая.

Скорее всего ее выбрали за красоту. Маленький русский плюс, заставляющий забыть о ветхости материальной базы. Наверное, ее присмотрели на конкурсе «Мисс Мокрый купальник». Не хватало только бренчания балалайки. Серые глаза. Автомобильный насос. Окровавленная вата. Мисс Глубокое декольте. Ощущение вскрытого черепа.

Медсестра привстала на цыпочки, и он еще лучше разглядел в вырезе ее грудь. Финчер знал, что мысли о молодой девушке приводят к выделению эндорфинов, иногда успешно заменяющих обезболивающее. Имя, вышитое кириллицей на халате, читалось, очевидно, как «Ольга».

Я покажу тебе свой мозг, Ольга. Это самое интимное, чем я обладаю и чего я еще не показывал ни одной женщине. Вот он, истинный мужской стриптиз. Учти, никакие Чип и Дейл не отваживались заходить так далеко…

– Семь-шесть-пять-четыре-три-два-один-ноль, – скороговоркой выпалил он.

Ощущение нестерпимого ожога прошло, сменившись чувством свежести.

Все, пиление позади.

Красные тампоны падали, словно снег. Новое давление на череп. Не иначе наложение зубчатых расширителей.

Ты красавица, Ольга. Что ты делаешь сегодня вечером, после операции? Ничего не имеешь против мужчин с выбритым и забинтованным черепом?

Финчеру хотелось шутить, чтобы не уступить другому желанию – орать. Видимо, по оплошности доктор Черниенко положила выпиленный из черепа кусочек кости в ванночку из нержавейки, которую он мог видеть. Это продлилось не больше секунды, потребовавшейся медсестре для того, чтобы, осознав ошибку, убрать «это» в другое место. Но он успел увидеть и весь похолодел: то был искривленный треугольник в пять сантиметров длиной и три шириной, бежевый снаружи и белый изнутри, похожий на ореховую скорлупу, но с розовыми прожилками.

Медсестра улыбнулась под маской – об этом говорили ее сузившиеся глаза. Потом она продолжила наблюдать, завороженная происходящим.

Его черепная коробка была открыта, над ней склонились незнакомые люди, прячась под хирургическими масками. Что они там увидели?

108

Мозги с каперсами, луком и бальзамическим уксусом поданы официантом на серебряном блюде. Исидор, покосившись на кусок влажной розовой плоти, помещенный на его тарелку, брезгливо ее отодвигает.

– Это бараньи мозги. Я подумал, что это будет очень кстати, – объясняет Жером Бержерак. – Так сказать, с целью сжиться с тематикой.

– Я вегетарианец, – уклончиво отвечает Исидор.