Последний секрет - Бернард Вербер (2019)

– Да? А, это ты? Кто звонил недавно, тоже ты? Нет, я приняла снотворное, чего ты хочешь? Памятная церемония? Очень мило… Конечно, я знаю… Где она пройдет, наверное, в CIEL? Зря я, что ли, стараюсь поменьше мозолить глаза? Мммм… Конечно, конечно. Да, я тронута. Да, думаю, Сэмми это доставило бы удовольствие… Когда, во сколько? Сейчас возьму записную книжку.

Наташа Андерсен спускается этажом ниже.

Лукреции и Исидору по-прежнему отрезан путь к бегству. Лукреция шепчет на ухо сообщнику:

– Либертарианцы – это мне еще понятно, но кто такие эпикурейцы?

– Последователи философии древнего грека Эпикура.

– Кем был этот Эпикур?

– Его девизом было «Лови момент».

39

У него отняли телевизор! Ему казалось, что он бредит. Сам доктор Финчер взял и отобрал его ненаглядный ящик! Он недоуменно моргал. Но врач поспешил объяснить, что будет замена. И какая!..

– Компьютер со зрительным интерфейсом вместо оптической мышки.

Сэмюэл Финчер установил рядом с больным компьютерный монитор и камеру на треноге у самого его глаза.

Сперва Жан-Луи Мартен не понял, какой будет от всего этого толк. Но потом профессор Финчер объяснил, что это опытный образец, используемый пока что всего дюжиной людей во всем мире. Камера, фиксируя движения глаза, будет молниеносно воспроизводить их на мониторе в виде стрелки-курсора. Глаз смотрит вправо – стрелка скользит вправо, вверх – стрелка ползет туда же. Один раз моргнуть значит кликнуть, два раза – двойной клик. Доктор Финчер включил компьютер.

Сначала у Жан-Луи Мартена мало что получалось. Курсор метался по экрану, скакал из угла в угол, правильно его установить было целой проблемой. Кликать тоже было трудно. Когда курсор застревал, он раздраженно моргал, ненароком запуская ту или иную программу, которую потом приходилось закрывать.

Но «запертому человеку» хватило всего нескольких часов, чтобы натренировать глаз. Для этого он прибег к собственному методу: представлял, что из его зрачка бьет лазерный луч, управляющий стрелкой на экране.

Жан-Луи Мартен провел инвентаризацию имевшихся в компьютере программ. Среди них обнаружилась экранная клавиатура, что дало возможность, наводя курсор на клавиши, печатать тексты. Это было сравнимо с тем, как если бы его мысль, раньше сидевшая взаперти в крохотной тюрьме-черепе, просунула руку сквозь решетку.

Назавтра Жан-Луи Мартен встретил доктора Фишера экранным текстом, набранным им самостоятельно. Сначала огромным жирным «СПАСИБО» шрифтом Times Roman 78-го размера на трех страницах, а потом вот этим: «Доктор Фишер, вы преподнесли мне прекраснейший подарок, о каком я не мог и мечтать! Раньше я только думал, а теперь могу высказаться!»

Доктор Фишер пробормотал ему на ухо:

– Жаль, что я не подумал об этом раньше.

Жан-Луи Мартен открыл текстовую программу и застрочил с наибольшей доступной ему скоростью. Это было нелегко, он делал много опечаток, глаз слезился от напряжения.

«Мы можем поговорить?»

– Конечно, – ответил заинтригованный доктор.

«Сколько мне осталось жить?» – спросил трудяга-глаз.

– Ограничений нет. Все зависит от вашей воли. В случае психологического отказа вы очень быстро увянете. Вы хотите жить, Жан-Луи?

«Теперь да».

– Браво.

«Я хочу поведать миру то, что чувствую. Это так, так…» – Стрелка запрыгала в разные стороны, словно Мартен от волнения утратил контроль за мышцами глаза.

В тот же вечер Жан-Луи Мартен приступил к автобиографии, которую озаглавил «Внутренний мир».

Из-за того, что ему оставалось только размышлять и медитировать, он понял всю колоссальную мощь мысли.