Канцелярская крыса - Константин Соловьев (2020)

Он приготовил маринад, смешав соевый соус с натертым имбирем, чесноком и сахаром. Смесь вышла не очень аппетитная, но вполне пикантная, а большего сейчас и не требовалось. Герти тщательно пропитал мясо лосося, поймав себя на том, что касается рыбы с величайшей осторожностью, как если бы ставил химические опыты с цианистым калием. Залитую маринадом рыбу стоило бы поставить в ледник на час или два, но Герти знал, что столько времени у него нет. Ограничился получасом.

Бойл со своими подручными-рыбоедами неотлучно находился здесь же. За манипуляциями Герти они наблюдали молча, и от этого молчания пальцы Герти делались неловкими, деревянными, как у юного пианиста на первом концерте. Впрочем, за все время не прозвучало ни единого замечания, раздавалось лишь сосредоточенное сопение. Герти заметил, что наблюдают за ним с явным неодобрением. Судя по всему, собравшиеся здесь люди не понимали, зачем нужно портить хорошую рыбу, да еще и столь затейливым способом. В их глазах приготовления Герти выглядели едва ли не святотатством.

Щука разжег печку и стал поддерживать постоянный жар, а Герти, вооружившись плошкой, время от времени поливал скворчащее на противне мясо маринадом. Как ни странно, все шло поразительно удачно, как для первого опыта. Мясо не разваливалось, не пригорало, не распространяло неприятного запаха. Совсем напротив, оно покрывалось аппетитной и упругой розовой корочкой, а пахло так, что даже мрачные головорезы Бойла стали беспокойно шевелить своими не единожды переломанными носами. Что же до Герти, его передергивало при одной мысли о том, что этого лосося можно употребить в пищу. Слишком свежи были воспоминания о том, как его сущность плескалась в бездонном море, лавируя между водорослей и пуская пузыри.

И о том, как ворочался в своем новом ложе Стиверс.

— Готово, — сказал Герти через силу, водружая глазированного лосося с имбирем на единственное относительно чистое фарфоровое блюдо, найденное Щукой, — Приятного аппетита, джентльмены. Не глотайте сразу, еще горячая.

Рыбу он разрезал сам, ровно на семь частей — по числу находящихся в притоне людей за вычетом их с Муаном. Но Бойл не спешил подцепить вилкой кусок.

— А ты сам? — спросил он, пристально разглядывая лосося, — Разве ты не хочешь отведать собственной стряпни?

— Н-нет, — спасибо, — улыбнулся Герти, чувствуя, как у каждого волоска на его голове отрастает ледяной корешок.

Глаза Бойла медленно поднялись на него.

— Брезгуешь, значит? Или боишься?

— Вовсе нет, — поспешил сказать Герти, — Я никогда не пробую то, что готовлю. Такой у нас, специалистов по рыбной кухне, принцип.

— Ну да?

— Если я буду пробовать все, что приготовил, у меня через два дня прорежутся жабры.

Шутка была сочтена уместной, рыбоеды захохотали. Даже Бойл улыбнулся.

— Ладно, рискнем отведать твоей кухни, зубастый. Стоять! — слишком много вилок и рук потянулось одновременно к исходящему аппетитным паром куску лососины, — Без спешки, а то на наживку пущу. Вы двое есть не будете. Просто стойте и смотрите. И пушки держите под плавником, значит. Если с нами чего случится не то… В общем, позаботьтесь о наших гостях. Ты ведь не против, специалист по рыбной кухне?

— Я? Нет. Отнюдь нет, — Герти едва не застонал. План его, похоже, не удался лишь в самом малой своей части, но и этого хватило, чтобы непоправимо нарушить его ход, — Угощайтесь.

Через полминуты блюдо было пустым. Рыбу сперва ели осторожно, пробуя на зуб, как причудливый и даже подозрительный плод. Но настороженность почти мгновенно сменилась алчностью. Герти слышал, как хрустели тонкие лососевые кости, перемалываемые желтыми зубами головорезов.