О любви - Екатерина Гичко (2020)

- Ну... прадед мне сказывал, что по первому времени донимали, - протянул товарищ Бешки. - Тока мы сами с зубами. Вроде бы пробовали они рядом с нами обосноваться да деревню свою сладить, но сноровки не хватило. В лесу-то зверь покрупнее водится, нежели в трясине. Да и собственная злоба поедать их начала. Ну они в топь и ушли. Расплодились там... Но в этом хоть от них польза какая есть. Дитёв нам своих подкидывают. Ну как подкидывают... Щас нас после помощи Майяри с огнём не сыщешь, так что они в лесу их оставляют, а мы уж подбираем да пристраиваем.

- Мой младшой как раз из таких, - Бешка кивнул на ревущего белокурого мальчика. - С промысла возвращаюсь, слышу, скаберки вой устроили. Я к ним, а они его почти задрали. Ну я отогнал их, а мальчонку домой. Там сердешная моя, она тогда жива ищо была, отходила его, а я почти десять дней по всем топям лазил, искал ему лапку подходящего размера взамен отъеденной. Дитям сложно искать лапки, им же всё маленькое нужно. Думал, совсем не найду и придётся деревянную стругать, а когда подрастёт, уже подходящую замену искать. Но ничаво, сыскалась.

Дарилла вроде бы начала понимать, почему хвост наагасаха вызывал здесь такое удивление и жалость. Но от этого понимания у неё озноб по спине прошёл. Она опять посмотрела на мужиков, повторно отметила их чешуйчатые странности и всё же уточнила:

- Мне кажется, я плохо понимаю. Вы с этим не родились?

Девушка указала на лапу Бешки. Тот сам на неё посмотрел, пошевелил когтистыми пальцами и довольно улыбнулся.

- Не-е, это мне по юности охватник ступню отъел. Папка мне тогда пол-лета замену искал: я тощий был, а савадники как раз разжирели, и мне все конечности не впору были. Думал уж, до осени с деревяшкой скакать буду, пока они не отощают.

У Дариллы голова кругом пошла. Она не понимала, как такое возможно. Взять плоть у какого-то зверя, пристроить вместо своей... Да как она вообще приживётся?

- Хорошо, что боги наградили нас отменной живучестью, - продолжал довольный Бешка. - А то вон лихие от таких увечий почти всегда мрут. А те, кто выживает, предпочитают безрукими и безногими всю жизнь коротать, - мужчина осуждающе покачал головой. - Обузой для кого-то становятся.

- Да не в живучести дело! - отмахнулся товарищ Бешки. - Злоба их убивает, злоба! Кабы не было в душе стока гадости, боги б позволили выжить.

Бешка глубокомысленно кивнул, полностью с ним соглашаясь.

- А вы сами откуда здесь взялись? - спросила Дарилла.

Она предполагала, что этот странный народ пошёл от тех же самых разбойников, которые в незапамятные времена осели в этих местах и выжили, изменившись под влиянием болот почти до неузнаваемости.

- А мы тута всегда были, - ответил Бешка. - Как благодетели наши сады отстроили, так и мы появились. Мой прадед, а ему его прадед, а тому его прадед... Ну, в общем, сказывают, что до того времени, когда случилась та напасть с нашими садами - да пусть веры не будет тому паскуднику! - было нас больше. Потом уж, конечно, появившееся тварьё пожрало многих, кто-то в трясине потонул, кто-то сбёг... Мож, и все бы померли, но боги не оставили. Оградили уцелевшие деревни своей защитой, самых страшенных тварей на окраину болота выгнали и Каменный Порог поставили, чтобы к нам не лезли. Потом, правда, всё равно они вернулись, но мы уж привыкли и пужаться перестали. Да и до страху ли было? Стока работы привалило! Деревья поломаны, травы пожжёны и потоплены, вредителей развелось уйма!

- Времени на то, чтобы хотя бы за Порогом порядок навести, ушло невиданно! - перехватил нить повествования товарищ Бешки. - Но зато какая красота стала! Сейчас потихоньку и на окраинах порядок наводим: землю уплотняем и вредителей изводим.