Чужая беременная - Мила Ваниль (2020)

Вот же… Маруська. И правда, на его козу похожа, такая же упрямая. Стоит, пошатывается. И бледная, как поганка. А туда же… кормить его собралась… Неужели он выглядит таким истощенным, что все накормить норовят?

Дурень, ядрена вошь. Женщины так заботятся — накормить, напоить, обогреть. И Маруся не исключение.

— Я приду, — пообещал он. — И не из-за мяса.

— Миш… А спина твоя как?

— Да забыл уж, что болела.

— Миш…

Михаил не понимал, чего она добивается. Он стоял на пороге, собираясь уходить, а она все никак не могла отпустить его, как будто навек прощалась.

Гормоны?

Какие гормоны, ядрена вошь! Если в глазах столько щенячьей тоски, что хочется плюнуть на все дела и никуда не уходить. И целовать, целовать… Целовать до одуряющей сытости, до исступления.

Ядрена вошь. Но она же ясно дала понять, что не готова.

И муж Толик…

Ох, Маруся, что же ты творишь?

Кончик розового язычка скользит по губе. Жаркие ладони на плечах. Маруся не целует, прижимается щекой, обхватывает руками, гладит спину.

— Я решила. Я не поеду в Москву с Толиком. Отвезешь меня в женскую консультацию? Когда ты сможешь?

Соглашайся, дурень.

— Э-э-э… Маруся… — Руки сами гладят худенькие плечи, пальцы обводят острые ключицы. — Мне кажется, твой муж прав. В Москве врачи лучше. Тем более, ты болеешь, и…

— Что?!

Разгневанная Маруся похожа на взъерошенного котенка: глаза горят, когти выпущены, шерсть дыбом.

— Мару…

— Я совета просила? — Она больно ударяет его в грудь кулачками, спохватывается, пугается, но не подает виду. — Если не хочешь, так и скажи.

— Маруся, я не отказываюсь, я…

— Ты прав, — кривится она. — Извини. Я и так злоупотребляю твоей добротой.

Ядрена вошь…

Лорд залаял неожиданно громко и требовательно. Михаил вышел на терраску — пес сидел у крыльца.

— Что, гости? — спросил Михаил.

И точно, его ждала одна из дачниц, покупающих молоко. Надо идти.

— Маруся… — обернулся он.

Но ее на кухне уже не было.

= 29 =

Никто не обещал, что будет легко. Михаил прекрасно понимал, что ступил на зыбкую почву, вторгаясь в личное пространство. К сожалению или к счастью, он принадлежал к той породе мужчин, для которых чужая беременная — табу. И бракоразводный процесс отнюдь не облегчал развитие взаимоотношений.

Маруся могла передумать, в любой момент. Обида пройдет, ребенок остается, он навсегда связал ее с мужем. Толик был против развода, Толик хотел сам заботиться о своем ребенке.

Можно ли простить измену? Конечно, да, если любишь.

Если этот кобелина любит жену, то дело и вовсе труба.

И все же Михаил не мог оставаться в стороне. Зацепила, приворожила — это все ерунда. Он влюбился в Марусю, влюбился, как мальчишка.

Между прочим, Михаил в деревне от отсутствия женского внимания не страдал, как раз наоборот. Поначалу к нему все деревенские разведенки и старые девы в гости захаживали, потом замужние стали сватать незамужних родственниц. Да что далеко ходить! Та же Василиса со своей двоюродной сестрицей плешь проела. Кстати, теперь она Марусю привечает, а о Зинке вроде как и забыла. И замечательно.

Так вот, выбор у него был, и большой. Только никто в душу не западал, как Маруся. А она рядом, только руку протяни… и далеко, потому как запретный плод. Стоит Михаилу перейти в наступление, как на горизонте маячит тень мужа Толика. Да и сама Маруся… то привечает, то вроде как боится чего. А теперь и вовсе обиделась.

Ядрена вошь.

Михаил с удовольствием разобрался бы в Марусиных обидах, но времени на это не осталось. Доить коз, задавать корм животине, пахать на огороде… И еще тысяча мелких дел, которые уже нельзя откладывать. И Марусины цветы не забыть полить. Вот и сводилось весь день общение к вопросу «Как ты себя чувствуешь?» и ответу «Нормально».