Мощи святого Леопольда - Борис Конофальский (2019)

Ворота были старые, но еще крепкие, на них были петли под замки, но замков не было. Еретик приналег на одну створку, потянул, та без скрипа, но с трудом, пошла, еретик пыхтел. Упирался, а Сыч стоявший рядом менялся в лице, он видел что-то, отчего бледнел и начинал пятиться от ворот. У солдат, что стояли рядом с ним тоже округлялись глаза, они стали неистово осенять себя Святым знамением, забубнили молитвы. Волков не понимал, что происходит, просто наблюдал за происходящим. И тут еретик отворил сворку ворот и сам увидал то, на что глядел Сыч и солдаты.

Мужик сначала скрючился, как от боли, потом вылупил глаза, и, заорав «Господи да свершится воля твоя» кинулся бежать. Бежал он мимо кавалера, и тот, вытащив сапог из стремени, толкнул им пробегавшего еретика, и он кубарем полетел по мостовой. Затих, лежал и истово молился.

Кавалер решил узнать, что ж такого все увидели в ратуше и чуть тронул шпорами коня. Конь сделал несколько шагов, прежде чем Волков увидел то, что всех пугало.

В ратуше стояли люди. Худые, изможденные, в драном платье, босые. Все они были в язвах, у многих были черны пальцы, у всех были бубоны на разных частях тела многие из которых полопались и из них вытекал черный, вонючий гной. А глаза у людей были серые, как в дымке, так что и зрачков почти не разобрать в них.

— Мертвяки, — сказал кто-то рядом с кавалером.

Кавалер оглянулся, рядом с ним стоял немолодой солдат и он продолжал:

— Мы ж с вами ночью таких рубили, господин.

Солдат был прав, Волков узнал их по запаху. Запаху гноя и тухлятины.

— Как тебя звать? — спросил он у солдата.

— Гюнтер, господин.

— Возьми трех человек, Гюнтер, и начинай ломать вон тот забор.

— Хорошо, господин, а не скажете, зачем?

— Скажу, нам нужны дрова, я сожгу этих бедолаг. Негоже мертвым ходить среди живых, Гюнтер, даже ночью.

— Истинно так, господин, — согласился солдат.

— Сержант, пошли одного человека к капитану, пусть приведет еще десять человек, могут понадобиться. А еще рукавицы, уксус и крючья пусть принесут, — произнес кавалер, не отрывая глаз от стоявших и не шевелящихся мертвых людей.

Вскоре Пруфф привел людей, и они стали собирать мебель по пустым домам, разобрали забор, затем стали крюками валить наземь и стаскивать мертвяков на костер. Дело было не простое тяжелое, грязное и страшное. И тут ко двору пришелся брат Семион, которого капитан догадался привести с собой. Он беспрерывно читал заупокойные молитвы и подбадривал солдат, говоря им, что они делают важное дело. А заодно он клеймил еретиков, поглядывая на местного каменотеса:

— Вот, дети мои, глазами своими видите вы, до чего доводит ересь. Неупокоенные не находят себе места даже после смерти. Предались они ереси, отрицая Бога истинного и Матерь Церковь нашу. Как они отринули Господа нашего при жизни, так и Господь отвергает их после смерти и не дарит им упокоения. Господи, прими души детей твоих заблудших. Уверовали они лжепастырям своим, поверили слову каверзному, в темень шли, презрев путь светлый и истинный, помолимся дети мои.

Волков не поленился слезть с лошади, сложил руки, прочел короткую молитву, осенил себя святым знамением. Солдаты тоже останавливались, молились и тоже осеняли себя и после этого принимались вновь цеплять трупы крючьями и тащить их к костру, с трудом затаскивая их на дрова.

А брат Семион стоя рядом с еретиком, продолжал, да так, чтобы тот был вовлечен в разговор:

— Видишь, что бывает с отринувшими Господа, нет покоя им ни в царстве живых, ни в царстве мертвых.

Еретик сидел на земле, усердно молясь, и глядя на происходящий ужас. Услышав слова монаха, он пробурчал:

— Так у нас в городе, собратьев лишь каждый пятый, а все остальные ваши паписты. Считай, вы своих упокаиваете.

Но таким доводом брата Семиона было не взять, он только усмехнулся в ответ и произнес: