Башмаки на флагах. Том второй. Агнес - Борис Конофальский (2020)

И стоит вся прекрасная, чистая, свежая как утро, хотя уже и не утро на дворе. И улыбается своею дивной улыбкой. И жена стоит у стола, с другой стороны. Располнела так, что платье в швах расходиться, рыхлая, брюхатая, с немытыми волосами под съехавшим на сторону чепцом, зарёванная, лицо отекло от рыданий. Нет, не ровня она Бригитт и никогда ей не была. Да ещё теперь и кричит, на визг скатываясь:

— Прикажете ей от дома нашего отбыть!

— Отчего же ей от дома нашего отбывать, если лучше мы никого для домашних дел не найдём! — спокойно отвечает жене кавалер. — А ещё госпоже Ланге недавно спасла меня от лютой смерти.

Он пристально смотрит на жену:

— Разве вы об этом не помните, госпожа моя?

Госпожа Эшбахт тихо завыла, кулачки ко рту поднесла и кинулась прочь из комнаты, путаясь в юбках. На лестнице чуть не упала, тут уж она начала кричать в голос.

Монахиня от лавки отлепилась и поспешила наверх за ней. А госпожа Ланге всё с той же приятной улыбкой, словно тут и не было чужих слёз и криков, повторила вопрос:

— Так что? Прикажете подавать обед, господин мой?

— Подавайте, Бригитт, и побыстрее, я тороплюсь.

Когда подали обед, Бригитт села рядом с ним, себе приборы не поставив, есть не думала.

— Отчего же вы не едите? — спрашивал Волков, принимаясь за мужицкий суп из курицы с клёцками и жареным луком, который он с недавних пор стал любить.

— Ела уже сегодня дважды, — отвечала красавица, не отводя от него глаз. — Боюсь растолстеть.

Волков вылавливает из жирного бульона хорошо разваренное куриное мясо, еда ему нравиться, но поведение Бригитт его настораживает. Она улыбается, глядя на него, но уже не так, как обычно. Улыбка её скрывает тревогу. Или волнение.

— Ну, уж говорите, что случилось? — оставив суп, спрашивает Волков.

Она собирается сказать, но волнуется. Хватает своими пальчиками его большую руку. Заглядывает ему в глаза.

— Боитесь госпожи Эшбахт? Боитесь, что она выживет вас из дома? — догадывается он. — Не бойтесь, мне без вас никак. А будет она упорствовать, так поставлю вам отдельный дом.

В глазах Бригитт появились слёзы. Как они так легко могут их производить, Волкову было не понятно. Сам он плакать совсем не умел. Поэтому эти капельки, что катились поверх веснушек, были для него удивительны. Ноготки Бригитт впились в кожу его руки, и она срывающимся голосом сказала наконец:

— Господин мой, я обременена.

Сказала и замолчала, ожидая, что он ей скажет. А он потянул её к себе и припал губами к её виску, а после к её мокрой от слёз щеке, и сказал до обидного спокойно:

— И слава Богу, хоть какая-то хорошая новость за последнее время.

Бригитт чуть отстранилась от него, не такого она ждала. Надеялась, что он будет… Более радостным, что ли, от вести такой. А потом, вдумавшись в его слова, осознав их смысл, поняла, что он рад, но остальные его дела не так хороши, чтобы чему-то сильно радоваться. Госпожа Ланге всё-таки была весьма умна.

А ему тут стало ясно, отчего красавица так настойчиво и даже бесцеремонно искала его близости всю весну. Нет, не от ненасытности любовной и не от соперничества с его женой она тянула и тянула его в свои покои часто. Просто красавица хотела быть беременной, быть не хуже, чем законная и глупая супруга его.

Он посмотрел на неё:

— А жена про то узнала, значит?

Бригитт кивнула:

— Вчера вечером я говорила с монахиней, а утром уже выслушивала от госпожи Эшбахт выговоры о своей распутности. И что чадо моё она в доме своём не потерпит, — говорила красавица со слезами в голосе.

— Потерпит, потерпит, — усмехался кавалер, беря госпожу Ланге за руку, — а нет, так построю вам дом.

— Спасибо вам, господин мой, — сказал Бригитт и поцеловала его руку, — Господь был ко мне милостив, послав мне вас.