Зыбучие пески - Малин Джиолито (2017)

– Уверена? Обещай, что скажешь, если понадобится наша помощь. Мы понимаем, что у Себастиана проблемы и что тебе приходится нелегко. Мы говорили с учителями. Они тоже понимают. Мы объяснили, что иногда ты будешь отсутствовать. И ты хорошо справляешься, им не о чем беспокоиться.

Я сглотнула.

Им стоило бы беспокоиться. Я вот о себе беспокоюсь.

– Ты ему очень помогаешь, Майя. Без тебя бы он не справился. Ты нужна ему. Немногие в твоем возрасте способны на такую самоотверженность. Но ты должна сказать нам, если тебе будет слишком тяжело.

– Все в порядке. Ничего не нужно.

Мама улыбнулась. Слишком поспешно, слишком хорошо. С явным облегчением. Даже забавно было видеть, как она рада, что ей не нужно решать еще и эту проблему. Она была горда собой в то утро. Она в очередной раз с успехом сыграла роль любящей матери. Выслушать своего ребенка – зачет. Спросить, можешь ли ты помочь – зачет. Показать, что тебе не все равно – зачет.

Помочь? Чем они могут мне помочь? Да и чем я могу помочь? Это не моя ответственность. Родители Себастиана живы.

Я обещала отвести Лину на гимнастику. Она сама толкала свою коляску, которую мы взяли с целью везти уставшую Лину в ней домой после занятий.

Самир вошел в автобус на остановке перед гимназией и замешкался, увидев нас. Видно было, что сперва он хотел просто пройти мимо, но Лина поздоровалась с ним, и тогда он обернулся и тоже поздоровался.

– Как дела?

– Ты и по выходным в школу ходишь?

Он покачал головой.

– Учебник математики забыл в шкафчике.

– Какая трагедия, – сказала я, – только представить – все выходные без учебника по математике!

На щеке у Самира появилась ямочка. И слезы снова хлынули у меня из глаз. Я устала плакать. Слезами горю не поможешь. Но его улыбка вызвала новый приступ рыданий. Легче было, когда он бы странным, злым и обращался со мной как с последним дерьмом, но против улыбающегося Самира иммунитета у меня не было. Я пыталась смахнуть слезы и улыбнуться в ответ, но ничего не получалось.

Я вжалась в сиденье и повернула голову к окну, чтобы Лина не видела, что я плачу.

– Майя, – начал Самир.

Пошел к черту. Я ненавижу тебя. Не смотри на меня так. Ты сам меня бросил.

Я вытерла слезы тыльной стороной ладони.

Ты трус, Самир. Если бы у тебя хватило смелости, мы могли бы быть вместе.

– Как тебя зовут? – спросила Лина.

Она встала коленями на сиденье, чтобы быть выше, и при виде этого я нервно усмехнулась и погладила ее по голове.

Я больше не хочу плакать.

Самир тоже усмехнулся и наклонился к Лине. Глядя ей в глаза, он прошептал:

– Самир.

Лина будет нашим алиби. Пусть трещит без умолку, тогда нам не нужно будет ничего говорить.

У меня нет сил, Самир. Даже на то, чтобы злиться.

Лина задала свои обычные двадцать вопросов ни про что. Самир отвечал. Время от времени он поглядывал на меня, и я делала все, чтобы не расплакаться.

Наконец, Лина замолчала, села на сиденье и достала книжку, которую взяла читать в автобус. Она сделала вид, что занята чтением. Самир нахмурился.

Я покачала головой, пожала плечами, опустила глаза. Сделала все то, что обычно делают, чтобы дать собеседнику понять, что все просто трэш, абсолютный трэш, и что даже говорить ничего не надо, потому что все и так понятно.

У меня нет сил говорить об этом. Заставь меня.

Самир кивнул.

– Ты за него не в ответе, – начал он.

– Нет, в ответе, – возразила я.

– У него проблемы с головой, Майя, – прошептал Самир. – И то, что он делает – незаконно. Не важно, делает это он в школе, или в клубе, или дома. Тебе не нужно о нем заботиться. Это не твоя ответственность.