Могила моей сестры - Роберт Дугони (2016)

Потягивая пиво, она поймала себя на том, что снова думает о своем разговоре с Финном, когда стояла на задней лестнице его дома.

– Будь осторожна. На некоторые из наших вопросов лучше не получать ответа.

– Они уже не могут никому повредить, Деанджело.

– Могут.

Рой Каллоуэй был так же задумчив, когда ехал в ветеринарную клинику.

– Твой отец… – начал он тогда говорить, но что-то остановило его.

Она думала, что, возможно, страшный рассказ Джорджа Боувайна о страданиях своей дочери каким-то образом убедил отца и прочих, что если они не могут найти убийцу Сары, то вместо этого неплохо бы посадить навеки за решетку такую скотину, как Эдмунд Хауз. Много лет она рассматривала такую версию как наиболее правдоподобную. Отец всегда был человеком высокой честности и морали, и было трудно подбить его на такое, но на несколько недель после похищения Сары этот человек куда-то исчез. В человека, с которым она работала в его комнате, изо всех сил стараясь разыскать Сару, вселился какой-то другой дух. Этот человек был зол, ожесточен и поглощен Сариной смертью и, как подозревала Трейси, своей собственной виной в том, что его не было в тот день в Седар-Гроуве, что он не поехал на соревнования по стрельбе и не смог защитить их, как делал всегда, считая это отцовским долгом.

Начались местные новости. Кроссуайт нажала кнопку, возвращая звук. Ничего удивительного, что решение судьи Мейерса освободить Эдмунда Хауза было главной новостью, так как слушания освещались три предыдущих вечера.

– Драматические события на слушаниях по делу осужденного Эдмунда Хауза в округе Каскейд: осужденный насильник и убийца Эдмунд Хауз выпушен на свободу. Чтобы узнать подробности, смотрите в прямом эфире программу Марии Ванпельт, которая осмелилась в снежную бурю остаться у окружной тюрьмы, где Эдмунд Хауз и его адвокат дали сегодня пресс-конференцию.

Ванпельт стояла под зонтиком перед камерой. Вокруг нее кружились снежные вихри, почти скрывая окружную тюрьму, выбранный ею фон. Порывы ветра вырывали у нее зонтик, грозя вывернуть его наизнанку, и меховая оторочка капюшона ее куртки колыхалась, как львиная грива.

– Драматическое событие – не те слова, чтобы описать, что случилось сегодня, – говорила Ванпельт.

Она пересказала показания Трейси, так же как показания Харрисона Скотта, приведшие к решению судьи Мейерса освободить Эдмунда Хауза.

– Назвав суд «карикатурой на справедливость», судья Мейерс намекнул на всех участвовавших в нем, включая седар-гроувского шерифа Роя Каллоуэя и окружного прокурора Вэнса Кларка. Сегодня я присутствовала на пресс-конференции в здании, которое у меня за спиной. Это было незадолго до того, как Эдмунд Хауз покинул его свободным человеком – по крайней мере, на время.

На экране показали состоявшуюся ранее пресс-конференцию. Дэн сидел рядом с Хаузом, между ними на столе виднелся целый букет разного размера микрофонов. Они были и раньше отчетливо видны на столе адвоката, но теперь, когда Хауз был в джинсовой рубашке и зимней куртке, они привлекали к себе больше внимания.

У Трейси зазвонил мобильник. Она взяла его с кушетки и, нажав на телевизионном пульте кнопку «Пауза», сказала:

– Я только что видела тебя по телевизору. Ты где?

– Я дал несколько интервью федеральным СМИ, – сказал Дэн. – Еду домой, но подумал, надо предупредить тебя, что на автостраде творится черт-те что. Повсюду машины в кюветах. Мне потребуется время, чтобы добраться до дому. Сообщают об отключениях энергии и поваленных деревьях.

– А здесь все хорошо, – сказала Трейси.

– Если нужно, у меня в гараже генератор. Надо только воткнуть его в розетку рядом с электрическим щитом.

– Не уверена, что у меня хватит на это сил.

– А парни в порядке?

– Лежат на коврике. Однако тебе, возможно, придется передвинуть их, чтобы пройти в ванную.

– А ты сама?

– Могу и сама передвинуть, большое спасибо.