Могила моей сестры - Роберт Дугони (2016)

– Мы начали получать эти письма, когда мисс Ванпельт закончила вчера свою передачу, – сказал Ноласко, пододвигая стопку к ней.

Трейси перелистала копии мейлов и телефонограмм. Они были не очень любезные. В некоторых говорилось, что она не достойна носить полицейскую форму. Другие требовали ее голову на блюде.

– Они хотят знать, почему детектив по убийствам, поклявшийся служить и защищать граждан, старается освободить такого мерзавца, как Эдмунд Хауз, – сказал глава отдела.

– Это злопыхатели, – ответила она. – Они живут ради этого. Мы теперь будем принимать решения, чтобы ублажить маргиналов?

– С каких это пор «Сиэтл таймс», NBC и CBS – маргиналы?

– Мы уже это проходили. Они заинтересованы в шуме и рейтингах.

– Возможно, – сказал Ноласко, – но в свете последних событий, мы полагаем, будет благоразумно, если департамент выпустит заявление от вашего имени.

– Мы подготовили кое-что для вас, для обсуждения, – сказал Ли.

– Для обсуждения, но не вашего одобрения, – добавил начальник.

Трейси протянула руку, чтобы взять у Ли листок, хотя у нее не было намерения что-либо подписывать. Они могут выпускать заявления, какие захотят, но не могут выпускать их от ее имени.

Детектив Кроссуайт не принимала никакого участия в расследовании или юридических действиях для пересмотра дела Эдмунда Хауза. Если детектива Кроссуайт следует призвать к участию в таковых действиях, то только в качестве члена семьи пострадавшей. Она не использовала и не будет использовать, официально или неофициально, свое служебное положение детектива по убийствам, чтобы как-то повлиять на юридические действия или результаты таковых действий ни теперь, ни в будущем.

Она отодвинула листок обратно.

– Сначала вы хотели от меня комментария. Теперь вы запрещаете комментировать? Я даже не понимаю, что все это значит.

– Это значит, что вы дадите показания, если вас вызовут в суд. Это будет вашим единственным участием. И вы никоим образом не служите консультантом защиты.

– Участием в чем? – Она взглянула на Лауба и Уильямса, но они выглядели такими же растерянными, как и Трейси.

– Мы думали, вы знаете, – сказал Ноласко с внезапной неловкостью.

– Что знаю?

– Что апелляционный суд удовлетворил ходатайство Эдмунда Хауза о пересмотре дела.

* * *

Кинс встал, когда она поспешила в свою кабинку собрать вещи.

– Что случилось?

Трейси скинула пальто, все еще не совсем понимая, что только что услышала. Она ждала двадцать лет, но теперь, похоже, все задвигалось очень быстро. Даже трудно уследить.

– Трейси!

– Апелляционный суд удовлетворил ходатайство, – ответила она. – Ноласко только что сообщил мне.

– Каким образом он узнал?

– Не знаю. Мне нужно позвонить Дэну.

Она схватила со стола телефон и вышла за загородку.

– Когда слушания?

– Сама не знаю.

Она поспешила, чтобы успеть в лифт, ища уединенного места, откуда можно было бы позвонить Дэну и обдумать все наедине с собой. У нее было чувство, как будто ее ударили по голове и туман еще не рассеялся. Повторные слушания были платформой, которая требовалась Трейси, чтобы продемонстрировать, что нестыковки в показаниях и доказательствах, допущенные на первом суде над Эдмундом Хаузом, вызывают серьезные сомнения в его вине. Если Дэн сумел заставить судью согласиться, суд будет вынужден объявить новое разбирательство, и для Трейси это будет гигантский шаг к тому, чтобы расследование Сариной смерти было возобновлено.

Пока лифт спускался, она держала глаза зажмуренными. Через двадцать лет. Наконец Сара может добиться справедливости, а Трейси – получить ответы на свои вопросы.

Часть 2

Ничто так не опасно, как максима.

С. Дж. Мэй. «Некоторые правила доказательств: обоснованные сомнения в гражданских и уголовных делах» (1876 г.)