Краш-тест - Анна Жилло (2021)

- Ладно, допустим. Давай повернем ситуацию иначе. У меня ведь тоже было сотрясение. Представь, что ты видишь меня в кафе с женщиной, которая заглядывает мне в глаза и хватает за руки. А я тебе говорю: это невролог из поликлиники. Она шла мимо и позвонила, чтобы узнать, как я себя чувствую. И мы зашли в кафе, чтобы она смогла проверить рефлексы. Ну не на улице же. А заодно кофейку попить, о жизни потрындеть. Что бы ты на это сказала?

- Знаешь, Герман, в чем разница между нами? – спросила я, изо всех сил стараясь держать себя в руках. – Да, я бы удивилась, если б такое увидела. И вопрос задала бы, что за фигня происходит. Вот только я тебе, скорее всего, поверила бы. Знаешь почему? Потому что хотела бы поверить. Каждый видит то, что хочет увидеть.

- Ты, Нина, совсем охренела? – возмутился он. - Что ты несешь-то? По-твоему, я специально что-то выискиваю, чтобы поймать тебя на горячем? Потому что хочу этого?

- Видимо, да. Вот только не знаю, зачем.

- Нормальная такая позиция, - расхохотался он. – Это не я б…дь, это ты все выдумываешь. Знаешь анекдот? Муж пришел домой и застал жену за минетом с любовником. Ну вот, говорит жена, сейчас опять начнутся всякие упреки и подозрения. Наверно, и с тобой так. Даже когда под мужиком застукаю, все равно скажешь, что это я сволочь, потому что тебе не верю и в чем-то подозреваю.

Как будто внутри щелкнуло что-то. Еще после первых его фраз у меня появилось ощущение, словно искупалась в деревенском сортире. Но это уже было слишком. Копилось, копилось… Ядерная бомба – это, по большому счету, два безобидных куска урана или плутония, которые, соединяясь, дают критическую массу.

- Так, - сказала я спокойно, даже почти весело, - собирай свои манатки и проваливай. Хватит с меня.

На лице Германа удивление и недоумение мешалось с испугом. Ну еще бы! Хлопнуть дверью – это всегда было его прерогативой. Похоже, он сообразил, что перегнул палку, но было поздно. Я стояла у стола, кусая губы, и смотрела на него в упор.

- Нин…

- Убирайся! И ключи оставь.

Развернувшись, я вышла в прихожую и вытащила из шкафа сумку, которую руки так и не дошли убрать на антресоли после больницы. В дополнение к той, с которой он обычно путешествовал между Васькой и Фурштатской.

- Постарайся забрать все. Что оставишь – вынесу на помойку. И чтобы я больше тебя не видела. Сумку можешь не возвращать.

Моих вещей у него в квартире было немного. Халат, тапки, ночная рубашка, пара трусов, зубная щетка. Вот уж точно переживу.

Герман все еще не мог поверить, что я не шучу.

- Послушай, Нина…

Он подошел, попробовал обнять меня, но я вывернулась. Сунула ноги в босоножки, открыла дверь.

- Вернусь через час. Надеюсь, тебя здесь уже не будет.

Если подумать, это было не очень осторожно. Черт его знает, что я могла обнаружить при возвращении. Но мне было уже все равно. Когда пошла неуправляемая ядерная реакция, остановить ее невозможно.

Сбежав по лестнице, я вышла на бульвар и села чуть поодаль на полукруглую скамейку. Из окон и с балкона меня не видно было из-за деревьев, да и от парадной тоже вряд ли. А вот я как раз хорошо видела подъезжающие машины. Не на метро же он домой поедет, наверняка вызовет такси.

Это было похоже на то, когда бежишь длинную дистанцию, выкладываясь из последних сил. В школе я занималась легкой атлетикой, особенно бегом. Уши ватно закладывает, слышишь только стук сердца и свое дыхание. Привкус медяшки во рту, как будто легкие сочатся кровью и воздух, который они выталкивают, пропитан ею. Удар одной ногой о землю, потом другой – через все тело, до самой макушки.