Враги Империи - Петр Никонов (2019)

— А пока тебе лучше не бросаться в бой, Гленард. Тарбен хороший боец, я тоже кое-что умею, хотя мне еще и не приходилось убивать людей. При всём моём уважении, господин генерал, тебе лучше в этой поездке держаться за нашими спинами. Не бросайся вперед, а если и придется сражаться, постарайся сохранять полное хладнокровие и не поддаваться азарту сражения.

— Легче сказать, чем сделать, Галхар, — Гленард усмехнулся.

— Я понимаю, прости.

— Похоже, подъезжаем к деревне, — Тарбен выглянул в окно на желтое поле пшеницы, по которому ходили женщины в льняных рубахах, срезая снопы большими серпами. По другую сторону дороги виднелось картофельное поле с уже пожухшей и пожелтевшей ботвой. Около десятка бородатых мужчин, вооруженных лопатами, выкапывали клубни и, отряхнув их от земли, складывали картошку в большие корзины.

— Самое время собирать урожай, — улыбнулся Гленард. — У нас в Кратхольме, наверное, тоже уже вовсю собирают. Короткое северное лето, увы, заканчивается.

— Приехали, — Гленард постучал по стене экипажа, и возница остановил коней. — Пойдемте, пройдемся, пообщаемся с жителями этого Серого кряжа.

Они вылезли наружу, с радостью подставляя лица теплому летнему солнцу.

— Боги в помощь, — Гленард подошел к рослому крестьянину, рубившему чурбаки на дрова у навеса большого дровяного склада.

— Доброго дня, ваша милость, — крестьянин прислонил топор к колоде и поклонился.

— Как тебя зовут, добрый человек?

— Гвинном кличут, ваша милость.

— А я Гленард. А скажи мне, Гвинн, где мне старосту деревни найти?

— Так он, известно где. В кабаке, значит.

— Так рано и уже в кабаке? — удивился Гленард. — В самый разгар жатвы?

— Ну, а где ему быть-то ж? Он же ж и есть кабатчик.

— А, ну тогда понятно. Кабак вон там, наверное?

— Ну, да, там вона, — крестьянин махнул рукой по направлению к другому краю деревни.

— Ну, спасибо тебе. А скажи мне, Гвинн, добрый человек, слышал я, что в округе волколак завелся. Правда ли это? Дюже интересно.

— А вам, это ж, зачем, ваша милость?

— Дык помочь вам хотим, — встрял Тарбен, — волколака вашего зарубить на хер и из шкуры евойной себе куртки пошить.

Гвинн молча смерил взглядом Тарбена сверху вниз, плюнул в сторону, развернулся и, взяв топор снова принялся рубить дрова.

— Эй, Гвинн? — позвал Гленард. Крестьянин полностью его проигнорировал.

Гленард пожал плечами и направился в сторону, где должен был находиться кабак. Тарбен и Галхар отправились вслед за ним, удивленно оглядываясь на Гвинна.

— А я волка не боюсь, я с волчонком подружусь, — пела маленькая девочка лет пяти-шести, плетущая венок из цветов и трав у палисадника одной из изб рядом с дорогой. — Волк хвостом махает, далеко шагает. А кто волка любит, знать беды не будет.

— Не боишься волков, значит? — Гленард, улыбнувшись, присел рядом с девочкой.

— Не-а. А чаво их бояться-то?

— Ну, как же, волки могут и съесть.

— Волки ядают только плохих людей, — очень серьезно сообщила девочка. — А ты разве плохой людь?

— Я хороший людь. А ты откуда про волков столько знаешь?

— Бабушка рассказывает.

— Неста, а ну иди домой! — из дома показалась сморщенная старушка в темной накидке поверх расшитой льняной рубахи.

Девочка вскочила и убежала куда-то за дом.

— Здравствуйте, бабушка, — Гленард встал и помахал рукой.

Старушка, не отвечая, скрылась в доме.

— Я смотрю, здесь любят гостей, — ядовито заметил Заноза.

— Я уже начинаю к этому привыкать, — Гленард пожал плечами и пошел дальше. — Чужаков в деревнях не любят, и разговаривать с ними не хотят.

— Обычно за таким дерьмовым гостеприимством скрывается не менее дерьмовая тайна, — философски сообщил Тарбен.