Время «Ч» - Инна Тронина (2020)

– Едут! – Вершинин, похоже, не до конца верил в свою победу над доселе непреклонным начальником.

С Кировского проспекта завернул милицейский «уазик», счастливо разминувшийся с «Москвичом» Пинхасика.

– По коням! – Всеволод первым сбежал с крыльца, предвкушая весёлую ночку. Он заранее радовался и настраивал себя на бой.

– Я вас непременно найду, – пообещал с крыльца Андрей. – Может, в чём-то даже и помогу, кто знает…

– Ты уже и так нам помог, – сказа Минц, наблюдая за тем, как Вершинин прощается с Озирским. Потом и сам пожал Андрею руку, подмигнул, напоминая об их деревенских приключениях.

Всеволод, уверенный в том, что вскоре они опять встретятся, только бросил коротко:

– Бывай!

– Ни пуха, ни пера! – пожелал Андрей уходящим к машине друзьям.

– К чёрту! – отозвался Минц и поднял кверху сжатый кулак.

Грачёв тем временем подсадил Лилию в «уазик», сам устроился рядом. Они оказались аккурат за проволочной решёткой, где обычно помещались задержанные. Вершинин и Минц нырнули вовнутрь уже трогающегося с места автомобиля – времени почти не оставалось.

* * *

Карбидно-белым светом горели фонари у станционных построек, над перронами и рельсами. Они выхватывали из плотной августовской тьмы дощатые бока вагонов, лоснящиеся цистерны с надписями «Огнеопасно!», серые камешки и промасленные шпалы. Несмотря на тихий шорох мелкого дождика, было слышно, как наверху гудят провода.

Два грузчика в гремящих, задубевших робах, с неживыми лицами, посеребрёнными светом, вслед за Стеличеком подошли к одному из вагонов. Они отодвинули засовы и легко прыгнули вовнутрь, лишь слегка коснувшись башмаками ступеней висящей лесенки.

Моргая розовыми от волнения и усталости глазами, к Дмитрию торопливо подошёл Додонов.

– Ну, что, Валентин Максимович? – повернулся к нему Инопланетянин.

Фонари и дождь сделали его кожаную куртку ещё более блестящей и эффектной, чем раньше.

– Мой товар прибыл на Предпортовую, – сообщил Додонов. – Всё идёт по плану. – И потёр ладонью клинышек седой бородки.

Амбалы выволокли первый ящик, сгрузили его на плечи третьего. Тот легко, словно тара была набита пером, понёс его к автобусам. Немедленно в свете ближайшего фонаря возник ещё один грузчик – рыжий, с перебитым носом. Он подставил свою спину под новый ящик, а потом уступил место следующему.

Несмотря на волнение и ожидания всяческих подвохов, Стеличек распоряжался действиями грузчиков и своих компаньонов уверенно, не давал им расслабиться. Зураб Сакварелидзе не вылезал из-за руля основного, второго автобуса, куда намеревались загрузить львиную долю товара. Рафик Алмякаев аккуратно втягивал ящики в заднюю дверь, потом накрывал их одеялами, плащ-палатками, заваливал рюкзаками с буханками хлеба и банками растворимого кофе.

Команда грузчиков управилась за полчаса, как и было условлено. В первом автобусе разместились коробки с патронами, ящик с пистолетами Макарова и несколькими «стечкиными». Там же были американские оптические винтовки, два гранатомёта и несколько ящиков с гранатами без запалов. Туда же пристроили три стареньких, но безотказных ручных пулемёта Дегтярёва. Взрывчатку разделили на две части – поровну в каждый автобус.

Пока Стеличек расплачивался с грузчиками, все остальные расселись по автобусам. Додонов, в ожидании молодого друга, маскировал листовками тару с бикфордовым шнуром. Его закупили немного – уже устарел и мог пригодиться лишь для вспомогательных работ. Зураб прикрепил трёхцветный флажок к своему лобовому стеклу, а Стеличек сделал это гораздо раньше.

Покончив с делами, Додонов вытер лицо и лысину большим клетчатым платком, сел в откидное кресло рядом с местом шофёра и стал придирчиво рассматривать кучу рюкзаков на предмет выявления огрехов. Наконец Дмитрий закончил свои дела, вскочил на подножку автобуса и шепнул Валентину Максимовичу:

– Ну, с Богом!