Время «Ч» - Инна Тронина (2020)

На Кировском пришлось задержаться, так как проспект перегородила цепочка здоровых парней с железными прутьями в руках. Стеличек. сонно поглядев на них через лобовое стекло, запустил руку в карман и нащупал пистолет. Но, к счастью, конфликта не вышло. Им просто навязали какую-то девицу с кипой газет, которой тоже требовалось на Исаакиевскую площадь.

Тем временем маленький приёмник рядом с Дмитрием вопил сквозь помехи пронзительным женским голосом:

– Алё-у, алё-у, Лёва, Лёва, ты меня слышишь? Ты слышишь меня?! Алё-у!..

– Яна, Яна, слышу, но плохо! – отозвался прежний, картавый юноша.

Связь с Москвой то и дело грозила прерваться. Когда подъехали к Тучкову мосту, напряжение достигло апогея. В центре города, похоже, вообще никакой власти не было – он полностью находился в руках протестующих.

На Съездовской линии к вырытым когда-то давно канавам добавились новые препятствия. Там тоже дежурили бдительные граждане, которым не понравилась остриженная ёжиком голова Алмякаева. Они залезли во второй автобус и принялись выяснять, нет ли там переодетых солдат. Но пассажиры хором завопили, что тут все свои, и они спешат на Исаакиевскую. А вот эти обалдуи их, верных ельцинистов, оскорбляют, задерживают, и потому возникает подозрение, что это провокация.

Многочисленные дети хором заревели, потому что хотели спать и ничего не понимали. Родители даже и не подумали объяснить своим чадам, куда и зачем их везут в тряском, прокуренном автобусе. К мосту Лейтенанта Шмидта весь транспорт, что находился на Первой линии, двигался с черепашьей скоростью. Граждане взволнованно спрашивали друг друга, успеют ли они перебраться через Большую Неву, или же мост разведут до этого времени. На ту же тему беседовали, то и дело срываясь на крик, по проводу «Москва-Ленинград» Яна с Лёвой.

– Алё-у, алё-у, Лёва, Лёва, ты успеешь до разводки мостов?

– Яна, Яна, успею… Должен успеть! Тебя плохо слышно, Яна! Что у вас там творится, говори скорее. Может прерваться связь!

Уже при въезде на мост в кабину к Стеличеку сунулся двухметровый дядька с трёхцветной повязкой на рукаве и объявил, что мосты сегодня разводиться не будут. Весь автобус грянул «ура!», и это самое время нашлась в эфире Яна. Дмитрий тупо смотрел перед собой и вёл автобус на автопилоте.

– Лёва, в небе трассирующие очереди! Слышишь, Лёва, троллейбус горит на Калининском под мостом! Лёва! Ты понимаешь, что происходит?!

Стеличек скосил глаза на Додонова, боясь, что тот упадёт в обморок. Но Валентин Максимович сидел спокойно, ни на что уже не реагируя. Пассажиры так разбушевались, что вот-вот могли обнаружить ящики с оружием.

Стеличек, потеряв терпение, оглянулся и прорычал:

– Тише! Вы что, с ума посходили все? Не налезайте на меня. Сейчас руль выверните!

– Молодой человек, там же штурм начинается! – верещала дама в болонье. – Они Ельцина убьют! Надо его спасать скорее! В американское посольство переправить!

– Да без вас спасут, успокойтесь, – процедил Стеличек. – Ведите себя прилично, а ты высажу, к чёртовой матери!

Каждый пытался оказаться поближе к его приёмнику и услышать свежие новости. В столице явно творилось нечто невообразимое.

– Лёва, БТР горит! Там боезапас, он рвануть может! Воду льют на него сверху из дома…

– Яна, жертвы есть? Жертвы есть?! – совсем охрип Лёва. – Тут говорят, что якобы очень много… Штурм ещё не начался?

– Вроде бы, пока нет, но с минуту на минуту может начаться! – нагнетала психоз Яна.

– Мне сейчас должны позвонить, – продолжал Лёва. – Я пока и сам не в курсе…

– Вон, вижу, зажигательной смесью БТР облили, – докладывала Яна. – Он управление потерял, завертелся в туннеле и задавил человека. Смотровые щели закрыли, и БТР в туннеле заметался. По люкам стали стучать, и солдаты выстрелили. Ещё одного парня убили…