Я Пилигрим - Терри Хейз (2015)

Потенциальная катастрофа таилась теперь в двух стеклянных флаконах, маркированных лишним нулем. Сарацин взял их с собой в Афганистан по вполне объяснимой причине: вся его замечательная работа сошла бы на нет, если бы он допустил ошибку и вирус оказался бы недостаточно смертоносным. Ему было хорошо известно, что натуральной оспой болеют только люди; даже наши ближайшие родственники, шимпанзе и другие обезьяны, не подвержены заражению. А стало быть, существовал лишь один-единственный способ удостовериться, что полученный вирус столь же смертоносен, как исходный, и может побороть вакцину, – провести опыты на людях.

Высоко в горах Гиндукуша саудовец рассчитывал найти трех человек для своих ужасных экспериментов.

Оставив далеко позади провинцию Кунар и американские патрули, Сарацин нашел сухое русло реки, которое из-за разрушенной инфраструктуры страны теперь использовалось как дорога. День за днем он шел вдоль этой дороги, осыпаемый пылью от проходящих грузовиков и вездесущих «тойот», пока наконец в одно прекрасное, ослепительно яркое солнечное утро не увидел впереди на фоне неба четырех всадников с автоматами АК-47.

Сарацин провел свой маленький караван немного вперед, повернул вдоль излучины реки и разглядел в отдалении поселение, мало изменившееся со времен Средневековья: дома тут были из глины и камня. На противоположном берегу пересохшей реки у входа в горное ущелье стояло несколько обнесенных высокой оградой зданий, встроенных в скалы.

Британский форт девятнадцатого века теперь служил резиденцией и крепостью для местной власти. Сарацин проехал под остатками моста, взобрался на изрытое ямами щебеночно-асфальтовое покрытие и направился к форту. Половину разрушенной дороги он преодолел пешком, пробираясь сквозь нагромождения огромных валунов, и, оказавшись на другой стороне речного русла, столкнулся лицом к лицу с двумя всадниками.

Они направили автоматы ему в грудь. Сарацин знал: эти люди с радостью нажали бы на курок.

– Кто ты? – спросил старший из двоих – рукоятка его кинжала была отделана золотом.

Сарацин стал было отвечать, но осекся на полуслове: имя, которое значится в его паспорте, не скажет им ничего. Вместо этого он показал рукой на вход в крепость:

– Сделайте милость, передайте ему, что вернулся парень с «Блоупайпом».

Глава 32

За годы, прошедшие с их последней встречи, Мохаммед Абдул-хан стал больше похож на персонажа средневековой картины, чем на современного военачальника.

Кожа его лица и рук своим цветом и морщинами напоминала обработанную фабричным способом юфть. Он носил чапан, длинный традиционный афганский халат из превосходной ткани, и начищенные до блеска сапоги из телячьей шкуры, а в руке держал золотой кинжал – символ власти. Всему этому, впрочем, плохо соответствовали неправдоподобно огромные золотые часы «Ролекс».

Время не было милосердно к старику, как, впрочем, и к любому жителю Афганистана, но он мог похвастаться, в отличие от подавляющего числа своих сверстников, тем, что, по крайней мере, до сих пор жив. Абдул-хану теперь было под семьдесят, он оставался воином-отцом своего клана: его солдаты и гости стояли поодаль, всем своим видом демонстрируя неподдельное почтение, когда он, хромая, шел через мощенный камнем двор своей резиденции. Все недоумевали, кто этот крепкий на вид человек, навстречу которому спешит их повелитель.

Одни предполагали, что это бывший боевой товарищ Абдул-хана, герой-моджахед, другие уверяли, что это врач, якобы прибывший лечить его от какой-то ужасной болезни. Так или иначе, незнакомца удостоили чести, которой все прочие были лишены: великий Абдул-хан обнял этого человека за плечи, лично сопроводив его в богато украшенный зал для приемов.