Полоса черная, полоса белая - Екатерина Островская (2019)

Ерохин обернулся и показал рукой на свой «Ауди». Они развернулись и пошли обратно к автомобилю, продолжая разговаривать.

Хлопнула дверь подъезда, кто-то вышел во двор и растворился в темноте. Подойдя к машине, Сергей открыл заднюю дверь, достал из нее спортивную сумку и протянул участковому.

— Тут и бутылка, и колбаса, и бутерброды с красной рыбкой.

— Это дело! — обрадовался полицейский. — Меня зовут, кстати, капитан полиции Колыванов. А для своих — Михаил, а для особо близких — просто Миша.

Тот, кто вышел из подъезда, направлялся к гаражам. На нем была куртка с поднятым капюшоном. Человек прошел совсем рядом — шагах в пяти-семи. Шел, глядя себе под ноги, словно пряча лицо.

Человек остановился возле белого «Мерседеса», снял с брелока сигнализацию и сел в салон.

— Так вот же твой Рохель! — опомнился участковый. — Сейчас, если тебе надо…

Он не успел договорить: в салоне «Мерседеса» вспыхнул свет, и тут же раздался взрыв, подбросивший «Мерседес», и тут же громыхнул второй, разорвавший автомобиль на куски.

Ерохина и Колыванова отбросило горячей волной. Включились сигнализации всех машин, стоящих во дворе. Над местом, где пару секунд назад стоял «Мерседес», поднимался огромный, высотой с дом, факел.

И сразу как по команде начали включаться окна в доме.

— Ох, и ни фига себе! — произнес Колыванов, поднимаясь с земли.

— Поговорили, — с трудом выдавил оглушенный Ерохин.

Он стоял, пытаясь протереть заложенные уши. Жар от горящего автомобиля стоял такой, что хотелось отойти подальше. Машина быстро сгорала с каким-то яростным треском. И два тополя полыхали, словно огненные свечи.

Сергей опустился на переднее сиденье «Ауди» и крикнул участковому:

— Я только машину отгоню.

А Колыванов, вдруг отойдя на пару шагов, выхватил пистолет и закричал:

— Выйти из машины! Руки за голову! Дернешься — стреляю на поражение.

— Тебя что — контузило? — удивился Сергей. — Ты что, капитан?

Он сидел, смотрел на кричащего участкового и засовывал под брючину, в носок над ботинком мобильный аппарат.

— Выходи, гад! — орал Колыванов. — Считаю до трех и стреляю тебе в колено!

Ерохин вышел, опустился на колени, прикрывая ладонями затылок.

Из окон на него смотрели десятки людей, кто-то уже снимал происходящее на камеры своих телефонов. А во двор въезжала патрульная машина. Машина подъехала совсем близко.

Ерохина положили на землю лицом вниз и обыскали. Из кобуры достали пистолет, а из внутреннего кармана конверт с деньгами.

— А я его сразу вычислил! — радовался участковый. — Как увидел, что он возле «мерса» крутится… Он мне зубы заговаривал, а сам…

— Да замолчи ты! — сказал один из патрульных. — Ты видишь, сколько здесь бабок? Чего с ними делать?

— В отдел отвезем! — сказал участковый. — Сейчас доставим его на Милютина и под протокол.

— Ты дурак, Миша! — удивился другой полицейский.

— Он просто честный мент, — объяснил лежащий лицом вниз Ерохин.

Его подняли, надели наручники, посадили в «уазик» в зарешеченное пространство для задержанных.

Машина тронулась. Сергей лег на спину, скрючился, согнул ноги и просунул их над цепью браслетов. Теперь скованные руки были не за спиной, а перед ним.

Ерохин достал из носка мобильный и нажал кнопку последнего соединения.

— Как у тебя дела? — услышал он голос Окунева.

— Молчи, Егорыч, — прошептал Сергей, — только что на моих глазах взорвали машину Олега. Я задержан. Меня везут в отдел на улице Милютина. Звони Вере, пусть постарается меня вытащить поскорее, пока не предъявили обвинение.

— Понял, — так же тихо ответил Окунев, — прямо сейчас ей звоню. Удачи тебе!

Глава вторая

Он сидел в обезьяннике. И смотрел на стену из оргстекла.