Полоса черная, полоса белая - Екатерина Островская (2019)

— Ты издеваешься? — возмутился один из полковников.

— Нет. Просто рассказываю, куда уходили деньги из трех миллионов, что были у меня утром.

Наконец он закончил писать и отдал начальникам.

Те углубились в чтение, держа лист двумя руками — один левой рукой, а второй правой, и лица их постепенно начали одинаково багроветь.

— Ты нас за дураков здесь держишь? — наконец произнес один из них. — Это что ты нам подсунул? Тебе же намекнули, как опытному человеку, чтобы ты признанку сделал.

— Я изложил, где и когда я находился с момента моего приезда в ваш город. Указал цель приезда, время прибытия, время встречи с капитаном полиции Колывановым. А также дал рекомендации по осмотру места преступления и необходимости установления личности погибшего. Пока еще нельзя утверждать, что сгоревший в «Мерседесе» неизвестный был тем самым Рохелем, проживающим в доме, во дворе которого…

— Ты можешь помолчать?! — не выдержал полковник.

Ерохин кивнул.

К чему спорить и что-то доказывать?

Если обоих начальников разбудили среди ночи, не опасаясь их гнева, значит, в городе произошло нечто экстраординарное для здешних мест. Хотя так оно и есть: взорвали, да так, что машину подбросило едва ли не до уровня второго этажа — заряд наверняка не менее килограмма в тротиловом эквиваленте, да и топливный бак был под самую горловину.

— Что молчишь? — обратился к нему один из полковников.

— Так я все написал. Проверьте по уличным камерам видеонаблюдения, когда я приехал в город, когда оказался во дворе — сопоставьте время моего прибытия и время взрыва. У меня не было физической возможности установить взрывное устройство.

— Дурное дело — нехитрое, — усмехнулся полицейский начальник.

— Для вас как специалиста — возможно. Но за три минуты отведенного времени не смог бы никто. Кроме вас, разумеется.

— Ты на что, сволочь, намекаешь?! — возмутился полковник. — Сейчас поедешь в камеру, посидишь там на голодном пайке…

— Кстати, — вспомнил Сергей, — у меня в сумке были бутерброды. Можно их сюда принести. Бутылку виски можно не приносить.

— Какого виски? — удивился полицейский начальник.

— Колыванов в курсе.

Все уставились на участкового, и тот вспомнил:

— В «уазике» сумка осталась.

— Ты чего, капитан! Это же улика. Сейчас ты вместо того, чтобы протокол задержания на себя оформить и премию получить, схлопочешь выговор! Быстро принеси.

Ерохина отправили опять за оргстекло.

Он лег на деревянное сиденье и лежал, размышляя.

Через пять минут в дежурку принесли спортивную сумку, из которой достали пакет с бутербродами и бутылку минералки. Выставили все это на стол, долго рассматривали бутылку виски. Потом один из полковников распорядился отдать бутерброды и минералку задержанному.

— Не в сейф же прятать, — объяснил он другому начальнику, — все равно испортится. И выбрасывать не стоит — зачем крыс разводить.

Ерохин жевал бутерброды и смотрел сквозь стекло на то, как прощупывают эту сумку, потом ее унесли, судя по всему, отправили в лабораторию на исследование по поводу наличия остатков взрывчатого вещества.

Время шло.

Когда стрелки настенных часов показывали начало пятого, полковники стали прощаться, отдавая необходимые распоряжения, и тут дежурный снял трубку и почти сразу передал одному из начальников.

Тот выслушивал долго. Потом начал возмущаться.

Ерохин вновь напряг слух.

— Они там в Питере совсем обнаглели. Сказали, чтобы мы этапировали задержанного в Питер, где он по другому делу проходит. А то дело под контролем Москвы. Сказали, что пришлют бумагу с утра. Послал бы их подальше, но с Москвой ссориться неохота. Себе дороже обойдется. Чего делать будем?

— Может, время потянем?

— Ну, до утра потянем, а что потом? Признания из него до утра выбивать будем — тоже не выход. Потом по часам видно, что это не простой человек. Может, он казачок засланный…